Страстная женщина - Вирджиния Хенли (2021)

— Я тоже не прочь порадовать тебя, — хрипло отозвался Уильям.

— Тогда иди ко мне! Мне не терпится ощутить твою тяжесть и силу. Я знаю, как тебя влечет ко мне, потому сдерживаться незачем. Мое тело принадлежит только тебе…

Эти слова воспламенили Уильяма.

— Что же мне делать, черт возьми? — в отчаянии выпалил он.

Бесс обольстительно улыбнулась:

— К счастью, Марселла сделала мне настой из травы, препятствующей зачатию. Она называется аронник. Тетушка засадила ею целую грядку!

Застонав от облегчения, Уильям мгновенно сбросил с себя одежду. Желанием пылала не только Бесс — он тоже мечтал о том мгновении, когда ее ноги обовьют его талию, жаждал услышать ее стоны и страстные крики, стремился доставить жене наслаждение. А потом — держать в объятиях, пока не пихнет сладостная дрожь.

Глава 22

В Лондоне Кавендиша задали неприятности. Лорд-казначей Полет вызвал его и сообщил, что королева Мария распорядилась провести ревизию королевской казньи

— Среди нас есть соглядатаи, и они нашептали королеве о том, что деньги утекают неведомо куда.

— Я служу в казначействе уже тринадцать лет, и до сих пор на меня никто не жаловался, — заметил Кавендиш.

— Я объяснил ее величеству, что ваше жалованье невелико, поэтому вам приходится извлекать из службы дополнительную выгоду. Тем не менее она требует, чтобы были проверены ваши расходные книги.

— Я готов предоставить две законченные книги, но мои клерки работают еще над десятком таких же, где подсчеты пока не завершены.

— Советую вам незамедлительно привести все записи в порядок. По своему опыту я знаю, как легко перепутать личные счета с казначейскими, поэтому разберитесь с ними как можно скорее.

Ревизоры вскоре явились в контору Кавендиша и начали рыться в записях и счетах. Эта волокита растянулась на несколько месяцев: проверке подлежали все книги расходов, составленные Кавендишем за тринадцать лет службы.

Уильям тщательно скрывал происходящее от жены и предупредил всех клерков и секретаря Бестни о том, чтобы они ни в коем случае не проговорились ей. Но тревоги и опасения, давно терзавшие Кавендиша, вскоре дали о себе знать. Иногда после пятнадцати часов работы он ощущал острую боль в груди, которую смягчало лишь вино.

Наконец ревизоры составили отчет. Оказалось, что недостача составляет свыше пяти тысяч фунтов. Лорд-казначей потребовал от Кавендиша убедительных объяснений. В свою защиту сэр Уильям мог сказать лишь то, что за минувшие тринадцать лет немало клерков исчезло из казначейства вместе с деньгами. Он добавил, что суммы, взятые им в долг во время правления двух прельщущих монархов, были возвращены, как только Мария взошла на престол. Кавендиш даже представил письменное свидетельство о том, что пожертвовал часть личных средств на армию, выступившую в поддержку Марии.

К началу августа указ об отставке еще не был подписан, но Уильям знал, что это может случиться в любую минуту, и потому ежедневно совещался с лучшими лондонскими адвокатами. Изнуренный работой и беспокойством, он удалился в Дербишир, чтобы составить официальную речь в свою защиту. В те времена, когда большинство людей получало по три фунта в год, пять тысяч были громадной суммой.

Кавендиш убеждал себя набраться смелости и сообщить Бесс печальное известие. Он надеялся, что адвокаты сумеют выиграть дело и спасти его карьеру. Однако жена должна заранее узнать о том, что они могут потерять все состояние, нажитое за долгие годы.

Перед отъездом в Лондон Уильям преподнес Бесс подарок: позолоченный футляр, инкрустированный десятью рубинами. В нем были два миниатюрных портрета супругов, написанные годом раньше. Уильям пообещал вернуться домой не позднее двенадцатого августа. На этот день Бесс наметила званый ужин.

Уильям вернулся восемнадцатого, похудевший и осунувшийся.

— Дорогой, ты нездоров?