Сердце дракона - Лана Каминская (2021)

Король Риккард повертел на пальце перстень с сапфиром, полюбовался глубокой синевой камня и пояснил:

– У меня тоже дочери, а какой мне от них прок? Обеих вытолкал замуж, обе нарожали детей, а всё ни одного мальчишки. Настоящее проклятие на мою седую голову. Вокруг одни девки. И хоть бы среди бастардов был пацан… Так нет же! И там сплошные неудачи. Конец династии Стернсов.

– У вашей милости есть племянник, – робко вставил Рей. – Он молод и полон сил. Я уверен, что у него всё сложится.

– А если однажды племянника не станет? – вдруг резко спросил король, и во взгляде тёмных глаз промелькнули непонятные искорки. Или то просто были отблески свечей – ночью ведь не разберёшь.

Лорд Альгервильд усиленно замахал руками, будто не короля перед собой видел, а пупырчатую гидру, всю зелёную и в коростах, которой в землях Папоротниковой впадины так любили пугать шаловливых детей. Но лицо его величества оставалось серьёзным: уголки губ не растянулись с намёком на шутку; в глазах не проскользнуло озорного блеска. Нет, слова Риккарда не были проверкой лорда Альгервильда на верность дому Стернсов, но понять всю тонкость королевского намёка старому человеку, увы, было не под силу.

– Я от всего сердца пожелал молодому Стернсу долголетия и сыновей побольше, а Росанне наказал передать мои слова точь-в-точь. Пусть только попробует исковеркать, – лорд Альгервильд пригрозил пальцем, – запру в башне. Пусть сидит и перебирает горох.

Его величество насадил на тоненькую кость крупную печёную сливу и, брызгая соком, принялся смачно её жевать.

– А я, – произнёс он, когда слива была проглочена и запита вином, – приказал своей младшей сидеть дома и рожать.

– Всё же есть шанс? – радостно всплеснул руками Альгервильд.

Король поморщился, хотя ни вино, ни слива кислыми не были.

– Ей ещё не так много лет, как старшей. Родить сможет. Только бы не снова девку.

– А у Кхиры совсем со здоровьем плохо? – сочувственно поинтересовался Рей.

Риккард кивнул.

– Болезнь она сумела побороть, но ты же видел её сегодня... Стала похожа на ободранную осину. Тонкая и бледная, словно мукой обсыпанная. Она и ехать-то никуда не хотела – я настоял.

– Мой помощник распорядился, чтобы её высочество и её помощницу снабдили всем самым лучшим. Глядишь, завтра и повеселеет.

– Плевать, – равнодушно бросил Риккард, шаря ненасытным взглядом по столу в надежде отхватить то, во что ещё не впивались за вечер его пожелтевшие с возрастом зубы. Нашлась холодная индюшатина и размякшие груши. – Главное, чтобы в Торренхолле хотя бы на день сменила кислую мину на улыбку, пусть даже кривую. Гости должны верить, что у нас всё хорошо.

– У вас и так всё хорошо, – поспешил заверить его величество Рей Альгервильд. В правой ноге резко стрельнуло, и на последнем слове вышел такой поросячий визг, что король чуть не поперхнулся грушей и добрую часть даже выплюнул.

Вытерев губы и смахнув с груди ошмётки спелого фрукта, Риккард выругался про себя, а вслух лишь проворчал:

– Гайлард меня беспокоит.

– А что случилось? – Альгервильд тут же позабыл о боли и навострил уши. В Нолфорте не было ни одного лорда, которому настроение и самочувствие наследника престола были бы безразличны. Многие Гаю завидовали; многие хотели оказаться на его месте. Были и те, кто его любил, но больше было тех, кто его побаивался.