Глаза цвета неба - Элли Комаровская (2021)

Стены дворца поражали своей красотой: росписи такие — глаз не оторвать! Сашка должен был держаться серьезнее, и за мать он продолжал бояться, и все же красота стен завораживала. А вот император Сашку разочаровал. Он видел его издали по большим праздникам, проезжающим в большой колеснице. В близи же было заметно, несмотря на богатый палудаментум[18], расшитую золотом и каменьями тунику, — восседал перед ним уже довольно старый, небольшого роста очень усталый человек.

В груди Сашки бешено колотилось сердце. Речь опытного Урунгташ-аги, привыкшего зычным голосом отдавать указания на поле битвы, была резкой, громкой и отрывистой. После чего он слегка поклонился и протянул вперед свиток. Подошел слуга, светловолосый юноша, со страхом и с поклоном принял свиток и отдал приближенному императора. Тимофеев сделал два шага вперед — ему теперь, как они условились с Ногаем, надо было переводить, но во рту стало сухо, язык словно прирос к небу. Императору сказать — «ты собака, почто попрал ты законы гостеприимства, и люди твои, словно гиены…»

— Чего он мямлит, этот толмач, не разберу я никак? — сказал тихо император принявшему свиток вельможе. — Понял я, что денег они хотят. Сколько?

— Переходите сразу к сути, юноша! — потребовал приближенный.

* * *

Прием подошел к концу и, накормив посланников, стража сопроводила их в отведенные палаты. Сашка был в отчаянии, он думал, что сможет поговорить с Метаксасом, как только во дворец попадет, но не тут-то было. На приеме у императора его не было, ходить по коридорам дворца ему не дала стража, отправив его в комнаты, отведенные для посланцев Ногая в ожидании ответа. Он все провалил! Время шло, план трещал по швам. Никто из людей Ногая не знал правды про Настю, все они верили, что приехали только за выкупом. Рассказать о таком — не подорвет ли он авторитет Ногая? И все же ему нужна была помощь, он решился довериться Сагнаку. Парень откровенно страдал от безделья, и комнаты на него давили и требовали движения.

— Сагнак, слушай, только не спрашивай, зачем. Мне нужно, чтоб ко мне лекаря позвали, только не абы кого — самого императорского. Сможешь?

— Как по мне, лучше шамана звать, если занемог.

— Нет, именно императорского лекаря. Настаивай, чтоб звали ко мне Ставроса Метаксаса — это мне для дела. Жизнь родного человека от этого зависит.

— Ну, раз так… Сделаю, друг, не кручинься.

Сагнак не подвел, и правда шум устроил, посуду бил, кричал и бранился. Несколько войнов, также маявшихся от скуки, его поддержали: «Верный друг хана Ногая занемог, если не поправится — знать, отравили вы нас! Не бывать миру!»

* * *

Вопрос о выплате дани был сложен, император Михайл VIII Палеолог, решив выслушать мнения приближенных, созвал малый совет. В небольшой зале, вдоль длинного стола, разместились только самые близкие и верные: Марк, старший сын императора, Хранитель печати — он же главный секретарь, Казначей, Прево — он же главный сборщик налогов города, Варда Сулла — глава императорской армии, Глава магистрата, Глава посольства, знавший все новости от востока и запада; за спиной императора стоял Ставрос Метаксас, и голоса на совете у него не было — он часто присутствовал вроде как незримый и незаметный, но все знали, как велико его влияние и слово для императора. Совет начался спокойно, секретарь еще раз зачитал требования:

— Семь тысяч фунтов серебра! Пять тысяч романских золотых монет, десять вир мехами, мясо на четыре тысячи голов засолить в бочки…

— Этот варвар — безумец! — перебил читающего глава магистрата.

— Немыслимо! Он требует слишком много! Мы и так отдали много на поддержку очередного крестового похода. Казна пуста! — негодовал казначей.

— Поднимем налоги! Пусть жены ваши свои жемчуга в казну снесут, чай не оголодают! — высказался Прево.

— С крестьян взять, с земельных — и весь мой сказ! — лениво предложил сын императора.