Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

Тремя неделями позже он сидел на краешке ее кровати, натягивая свои белые носки.

– Конечно, я люблю тебя, Джуди. С самого бала в день Святого Валентина, помнишь?

Джуди полулежала на кровати, натянув на плечи простыню.

– И именно поэтому ты едешь в Филадельфию, чтобы жениться на ком-то еще?

– Я ведь уже миллион раз тебе объяснял. Это все давным-давно решено. Дебра и я были обручены еще в день ее семнадцатилетия, и с тех пор все с нетерпением ожидают нашей свадьбы, особенно Дебра. Мой отец, а до этого еще его дед строили дело клана в расчете на то, чтобы в один прекрасный день кто-нибудь из Халифаксов смог стать президентом США. Это было целью их жизни, а я их единственный наследник, и потому мой долг – воплотить их мечту в жизнь. Я ответствен за это.

«А за меня ты не ответствен?» – грустно подумала Джуди, а Куртис тем временем продолжал:

– Но, чтобы начать борьбу за президентское кресло, нужны деньги, выборы – вещь дорогая, и необходима подходящая жена. – Он уже надевал свои белые сапоги и вид при этом имел весьма смущенный.

– Богатая жена, ты имеешь в виду?

– Я вырос вместе с Деброй и очень привязан к ней. Я просто не в состоянии причинить ей боль. К тому же все в Филадельфии знают, что в конце ее первого сезона мы должны пожениться.

– Но почему ты мне ничего об этом не рассказал?

– Когда я в первый раз увидел тебя и услышал, как тобой понукает этот швейцарский бармен, во мне что-то перевернулось. Мне просто захотелось обнять тебя, взять за плечи, увести оттуда и заботиться о тебе всю жизнь. – Куртис не мог заставить себя посмотреть ей в глаза, но он старался быть честным. – Я сам не могу уразуметь, как это можно любить двух женщин сразу, знаю только, что в одно мгновение я спокойно пил свой бурбон, а в следующее – уже не мог ни о чем думать, кроме тебя. Ты так не похожа на девчонок, которых я знал на родине, в тебе так много жизни. Я тут же влюбился в тебя.

– Но как же ты можешь любить меня и жениться на ком-то другом? – Джуди вытерла слезы краешком простыни.

– Могу, потому что должен, – грустно ответил он. – Да ведь и ты собираешься выйти замуж за этого парня из Росвилла.

Джуди ничего не ответила. Но в очередной раз крепко выругала себя за то, что придумала чертова Джима из Западной Виргинии.

Над белой сверкающей долиной плавно скользил маленький красный фуникулер. Вниз по склонам неслись крошечные фигурки лыжников, а Максина с интересом слушала тетушку Гортензию, рассказывавшую последние парижские сплетни, – обе они надеялись, что две сидящие рядом с ними модно одетые итальянки и парень в черном лыжном костюме не понимают по-английски. Итальянки были среднего возраста, обе с грушеобразными фигурами, в норковых парках. Они были тщательно накрашены, причесаны и, несмотря на наличие у каждой в руках пары щегольских горных лыж, явно не собирались ими воспользоваться по прибытии на вершину горы.

– Конечно, все привыкли считать, что Роланд tapette,[9] и поэтому, когда она обнаружила его в… – рассказывала тетушка своим низким голосом, но вдруг резко оборвала повествование, потому что фуникулер издал пугающий скрип, потом застыл на месте и начал мерно покачиваться из стороны в сторону, в то время как трос его отчаянно скрипел.

Наступил момент полнейшего, пугающего молчания. Джуди почувствовала себя совершенно беспомощной, попавшей в ловушку, ей казалось, что стены кабинки сжимаются вокруг нее, как тиски. Она лихорадочно соображала, как надолго им хватит воздуха и успеют ли они замерзнуть до смерти, прежде чем подоспеет помощь; клаустрофобия становилась невыносимой.

– Dio mio! – вскричала одна из итальянок и бросилась к краю кабины. Потеряв равновесие, кабина резко накренилась, и в какой-то момент показалось, что кабина вот-вот рухнет вниз, прямо на скалы.

– Не двигайтесь! – крикнула по-итальянски тетушка Гортензия, но женщина уже бежала назад.