Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

Поэтому она была крайне удивлена, когда он предложил подвезти ее в аэропорт. Еще больше она изумилась, когда, проехав примерно с километр, Чарльз произнес:

– Я хотел предоставить тебе возможность урезонить меня еще раз, ты ведь именно поэтому совершила перелет через Атлантику. Ненавижу женские заговоры! – Он резко прибавил скорость, хотя именно в этот момент машина вышла на крутой вираж, и Джуди вспомнила, что Чарльз очень скверный водитель. Между тем он продолжал:

– Не понимаю, почему Максина ожидает от меня соблюдения каких-то приличий, когда сама она крутит роман с этим идиотом – своим первым любовником – прямо у меня под носом, да еще у всех на глазах!

«Хорошо бы все-таки Максина не была такой идиоткой!» – подумала Джуди про себя, а вслух произнесла:

– Я уверена, Максина не взглянула бы даже в сторону Пьера, если бы ты, Чарльз, не причинил ей такую боль. Зачем ты это сделал? Ты что, уже достиг возраста, когда необходимо подтверждать свою мужскую состоятельность?

– Ты говоришь об адюльтере так, будто речь идет об артрите. И вообще, Джуди, почему бы тебе не заняться собственными делами?

– Но судьба Максины – это мое дело. Равно как и твое, Чарльз. Надеюсь, ты понимаешь, что у этой твоей ассистентки нет ни статуса, ни образования, ни породы, чтобы управлять замком и всем остальным хозяйством. В общественном сознании обаяние Максины ассоциируется с твоим шампанским. Она блистала в твоих телевизионных рекламах по всему миру. Ты вынужден будешь признать, что поменять образ фирмы не так легко, как сменить жену.

Чарльз выехал на виадук и еще больше увеличил скорость.

– Сменить жену тоже не так легко. Мой адвокат мне это уже объяснил. Можешь не беспокоиться, Максина получит достаточно денег.

– Но ей нужны не деньги, а ты, Чарльз.

– И, ты полагаешь, я в это поверю после того, что видел вчера?

– Я не знаю никого, кто бы сохранял верность мужу на протяжении столь долгого времени. И ты знаешь, что Максина любит тебя. И ты любишь ее. Только она может тебя рассмешить. Ты привык к ней, как малыш привыкает к своим пеленкам. И она мать твоих детей.

Воцарилось молчание. Чарльз, не говоря ни слова, вглядывался в дорогу. Джуди решила сделать еще одну попытку.

– Я думаю, Чарльз, тебя втянули в эту историю. И все, чего ты действительно хочешь, – это перевести часы на месяц назад.

Опять последовала долгая молчаливая пауза.

– И как, ты полагаешь, я могу из этого выпутаться? – спросил наконец Чарльз, когда машина уже подруливала к аэропорту.

– Тебе надо глубоко вздохнуть и сказать этой женщине, что не собираешься менять жену. Возможно, тебе придется заплатить ей. Годовая стипендия, думаю, ее вполне устроит. Найди ей работу – лучше оплачиваемую и более престижную. Объясни ей, что предоставляешь ей выбор – деньги плюс хорошая работа или ничего.

– Вы, американские женщины, такие жесткие.

– Жесткие – означает разумные и твердо стоящие на своем. Не желающие, чтобы ими вертели по чьему-либо усмотрению. Надеюсь, что ты тоже окажешься жестким, Чарльз.

– Уик-энд без тебя показался мне таким долгим, – сквозь сон прошептала Джуди, когда Марк, осторожно обняв ее, подвинул ближе к себе. – А что ты делал без меня, Марк?

– Ничего особенного. Погода была чудовищная. Сводил Лили в пару ресторанов.

– Звучит не очень-то весело.

– Да, – согласился Марк и вдруг понял, что прошедшие два дня были изумительными, что, после того как он провел сорок восемь часов с Лили, его реакция на нее – реакция чисто физического вожделения – изменилась. Сейчас он в первую очередь вспоминал ее доброжелательность, ее энергию, ее гнев, ее задумчивость и ее пафос. И все это казалось ему невероятно привлекательным.