Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

– Да. Леди Свонн слушает. Что? Да, соединяйте… Алло! Конечно, я удивлена, Ваше Величество. Да, только что получила. – Она взяла в руки конверт. – Конечно, я бы очень хотела встретиться, Ваше Величество, но боюсь, что это невозможно… Нет, я уже не в трауре, но все равно не смогу прибыть на скачки. – Почти автоматически на любые приглашения после смерти Кристофера Пэйган отвечала отказом. – …Совсем нет. Но я очень занята организацией вечера… Жизнь вдовы не так пуста, как может показаться… просто… просто… – Вконец растерявшись, она привела последний, но слабый довод: – Я не так хорошо одета. Я же представляю себе, какими туалетами будут щеголять там дамы. Ну хорошо, я приду. С удовольствием.

Пэйган опустила трубку и подумала, что впервые назвала себя вдовой. И это прозвучало не так уж ужасно. Она подошла К зеркалу, висевшему возле вешалки, и стала с тревогой разглядывать морщины.

С самой первой встречи ее с Абдуллой, еще когда оба они были студентами в Швейцарии, Пэйган ощутила свою почти магическую силу над принцем: только общаясь с ней, он преодолевал свои обычно отстраненные и сухие манеры. Пэйган могла заставить его смеяться. Странным образом он всегда воспринимал Пэйган как женщину, которая принадлежала ему. Она была его первой любовью, а он – ее. Он никогда не прекращал попыток соблазнить ее, даже после того, как Пэйган стала женой сэра Кристофера, а она все отказывала и отказывала ему. И хотя их связывала всего лишь дружба, Пэйган предпочитала не говорить мужу о своих встречах с Абдуллой; хотя это была всего лишь дружба, Пэйган оделась тщательнейшим образом, отправляясь на скачки; и пусть это была только дружба, но Пэйган знала, что Абдулла не мог не видеть в женщине сексуального объекта и что все их общение было преисполнено скрытого эротизма.

Глядя на свое отражение в зеркале, Пэйган чувствовала возбуждение, надежду, тревогу.

Час спустя в комнату уже входил посыльный от «Фортнум и Мэсон» с целой горой коробок с одеждой. Рядом с ним стоял представитель секции, готовый послать за новой партией, если леди Свонн ни на чем не остановит свой выбор.

Пэйган колебалась между шифоновым платьем в бело-зеленых цветах и бледно-розовым шелковым костюмом. Потом настала очередь картонок со шляпами. В глубине души Пэйган была уверена, что в шляпе выглядит невероятно романтично. Но при этом стоило ей надеть шляпу и оказаться на улице, как она чувствовала себя страшно неудобно и, главное, глупо. Сейчас она выбрала крошечную шляпку. Продавец с сомнением посмотрел на нее. Тогда Пэйган вынула из корзины белый берет матросского кроя. Но продавец протянул ей широкополую соломенную шляпу, загнутую назад, как зюйдвестка. Золотистые поля красиво оттеняли бледную кожу и рыжие волосы. Продавец кивнул. В соломенной зюйдвестке любая женщина смотрелась отлично.

– Она не слишком возбуждена? – спросила Пэйган у Абдуллы, глядя, как Ре ал Леил стремительно носится кругами по загону.

– Для любой девушки первый выход – событие чрезвычайно волнующее, – улыбнулся король. – Я помню, когда ты дебютировала, с тобой тоже было непросто.

Пэйган рассмеялась, потом вновь с сомнением поглядела на лошадь.

– Взгляни на нее. Ей кажется, что она уже на дистанции!

– Ты собираешься поставить на нее?

– Если так будет и дальше продолжаться, то нет. Она же выдохнется еще до начала забега. Все молодые лошади на коротких дистанциях смотрятся примерно одинаково. Так что я предпочитаю ставить на жокея. И в данном случае выбираю номер седьмой, Лестера Пиггота.

– Это Золотая Гондола, – уточнил Абдулла, заглянув в программку. – Фаворит скачек. Итак, ты хочешь играть наверняка, Пэйган? – Она почувствовала пристальный взгляд его темных глаз и его руку у себя на плече.

– Ты же знаешь, Абдулла, я всегда была трусихой. Он улыбнулся и слегка щелкнул пальцами. Тут же как из-под земли вырос конюший.

– Леди Свонн хочет поставить пять фунтов стерлингов на фаворита.