Граница дозволенного - Пабло Симонетти (2013)

Грузность не делала его неуклюжим; загорелую широкую грудь и живот покрывал светлый пушок. Я оседлала его, он сжал ладонями мои бедра, из горла рвался крик. Эсекьель пристроился ко мне сзади, обхватив мою грудь, лаская и отпуская, чтобы тут же ухватить снова, покрывая поцелуями мой затылок и плечи. Легким нажатием руки он заставил меня лечь на Орсино и вложил свой член между моими ягодицами. Мы так уже делали с другими. Смазав меня моими же соками, он осторожно вошел в меня «с тыла». Ощущение было непередаваемым — помимо физического наслаждения, еще и сама мысль, что во мне находятся сразу двое… Результатом стал множественный оргазм, сопровождаемый хриплыми восторженными стонами моих мужчин.

Орсино упросил нас остаться до утра, пообещав, что будет спать у себя. Эсекьель согласился не раздумывая, даже взглядом не посоветовавшись со мной.

Спалось мне плохо. Открыв глаза, я представила, что у нас не осталось ничего, кроме этих безликих стен, — ни прошлого, ни привычной жизни, лишь эта комната вне времени и ориентиров, где существуют только наши тела. Я повернула голову — Эсекьель лежал рядом, как чужой. И только вдохнув его запах, я немного смирилась с пустотой.

Утром наш хозяин принес каждому в постель по стакану апельсинового сока и по яйцу всмятку. Эсекьель с сонной улыбкой поинтересовался, не охладел ли он к нам со вчерашнего дня. Орсино матча опустил взгляд, указывая на говоривший сам за себя холмик под пижамными штанами. Мой муж рассмеялся. Его боевая готовность тоже не пропала. Повинуясь одному порыву, оба разом повернулись ко мне, но я осадила их гримасой упрека. Придется им подождать, пока я схожу в ванную. Я ополоснулась под душем, оставив волосы сухими, и причесалась найденной в ящике щеткой. Мысли расплывались, я ощущала одновременно усталость, ломоту во всем теле и, конечно, не прошедшее еще вожделение, окружающий мир я по-прежнему чувствовала в основном кожей. Когда я вернулась в комнату, оба кавалера, уже раздетые, с младенческими улыбками хвастливо демонстрировали восставшие достоинства. Стоило оказаться между ними, как на меня набросились с поцелуями и ласками. Мускусный запах мужских тел пьянил. На этот раз первым стал Эсекьель, благодаря таблетке и двум вчерашним эякуляциям он продержался пару минут. Потом его сменил Орсино.

День мы провели на крытой террасе у бассейна, на который я как-то не обратила внимания накануне. У Орсино были специально припасенные для гостей купальники и репеллент от комаров. Его гостеприимство было выше всяких похвал. Мы пили коктейль «Беллини», закуски не иссякали — только руку протяни. Орсино в своих оранжевых плавках то и дело исчезал на кухне и возвращался, принося подносы с сырами и импровизированными канапе, а на решетке жарились колбаски и проволетас — круглые лепешки из сыра. Оставив увлеченных приятельской беседой мужчин, я прогулялась к причалу. На борту яхты чернела грязноватая полоса. Стоял штиль. Я дошла до края, села на приступку и погрузила ноги в воду. Она была теплой. Так я и сидела, в тепле и, можно сказать, неге, но была такой же заторможенной, как этот недвижный мутный канал.