Путь ведьмы - Тома Шкарупа (2021)

— Что это должно означать? — удивился уже Ант.

— Ты думаешь, я бы завела отношения с пиратом?

— Рия, ты себя видела?

— Это что должно означать? — я не на шутку возмутилась.

— То, что ты на всё способна. Ты не ответила.

— Он слишком шальной даже для меня. И он пират! Помог мне как-то с одним зданием, скажем так, изнутри. А потом мы пару раз встретились, поболтали, когда мне нужно было выслеживать всяких в таверне. Конечно, мы не встречаемся! А почему ты…

— А что это такое? — Ант кивнул на амулет, который я переминала пальцами. Гад, переводит тему.

— Баронесса дала, это какой-то другой тип магии. Хочу надеть, попробовать.

Ант тупо уставился на меня. Постоял, помолчал.

— Издеваешься? — наконец выдавил он. — Ты только что чуть не задохнулась, и если ты не…

Я выставила вперед руку.

— Сегодня меня вычитывать лучше не надо, не нарывайся. Все равно надену и посмотрю, что из этого будет.

— Хорошо, но я пойду с тобой и прослежу, чтоб ты не окочурилась раньше времени, — совсем уж обреченно вздохнул он.

— Раньше времени для чего?

Ант только бросил недовольный взгляд, но упрямо продолжал идти следом.

Глава 10. Война

С фронта веяло дымом, запахом крови и гнильцой. Студентов-лекарей начинали воспринимать всерьез только после первой настоящей практики, по специализации. Обычно проходила она где-нибудь в приемном покое большой лечебницы, где ученики возились на своих первых операциях. Менее везучим доставались направления в села. А там роженицы, больные зубы и деды, у которых «чей-та там чешется, посмотри-ка».

Самым поразительно неудачливым практика выпадала на военное время.

Маги никогда конфликты не инициировали и не поддерживали. Но если кому-то приходило в больную голову напасть на соседа — страну ли, провинцию ли, все равно, — то тогда они вступали в дело, вставая на сторону защищающейся стороны. Обычно даже особо бойкие вояки с магами тягаться не решались. Принцип цивилизованного решения проблем продвигался вполне успешно.

Но, конечно, находились отчаявшиеся души и тогда таким неудачникам, как я, выпадала практика на фронте. Ученики проклинали полнейшего идиота, который вздумал полезть на соседнюю провинцию с криками не то о мести, не то о своей праведности. А раз праведный, то заслуживает же вести за собой весь мир! А пока весь мир не получается — хватит и ближайших соседей.

Солдаты, что маги, коих насчитывалось меньше, что люди, проклинали его вместе с нами. А потом проклинали и нас, этаких криворуких лекарей. Некоторые, на самом деле благодарные за помощь, срывались в ругань во время всяческих манипуляций. Особенно воины не любили, когда мы пытались спасти им раненные конечности. Оно и не удивительно, дело болезненное. Другие же ненавидели нас за все и сразу. И были полностью уверены в том, что лучше знают, как вот эту вот их рану нужно зашить и чем же ее после заливать.

Целителей учили сжимать зубы и молчать. И работать, естественно. Первый раз я не выдержала, когда попался совсем уж бессовестный экземпляр.

— Ох, девица, мне так плохо, — литературно подвывал вояка, пока я пыталась залатать его рану от меча на боку.

Не сложно, вроде. Органы не задеты, ниточки энергетические только ухватывай и сшивай. И правильными связками закрепи. У меня воин без руки и тот не так стонал.

А когда моя работа была выполнена: экземпляр цел и зашит, рана обработана, повязка наложена — началось самое интересное. Вояка заметно оживился и схватил меня за руку. С неведомой, как для недавно умирающего, силой.

— Девица, ты такая красивая. Такая нежная… — на этом заявлении я прихрюкнула, вот уж нежной меня никто пока не называл. — А я так давно не видел женщину.