Простушка на одну ночь - Айрин Лакс

— Да. У меня была девушка. Мы встречались, занимались сексом. Она как-то осталась с ночевкой у нас в доме, была под впечатлением от роскошной обстановки. Знала, что я богат, но не настолько. Попросила остаться на день-два. Отец был не против… Как-то мне пришлось уехать. Друг в больницу угодил. Я думал, что проведу в больнице всю ночь, но вернулся раньше. Папаня трахал мою девушку в гостиной, нагнув раком над столом. Он и сейчас выглядит молодцевато, а тогда… вообще от баб отбоя не было. Богат, красив. Ему любая была готова дать! Но ему понадобилось трахнуть именно мою девушку! — скриплю зубами.

Уже так не бомбит! Откровенно говоря, вообще не бомбит. Есть только осадок по отношению к поступку отца.

— И?

— Что “и”? Он даже не остановился, когда я вошел! Потом ему хватило наглости заявиться ко мне в комнату и рассказать, что это был очередной урок от папани. Мол, девку я выбрал себе меркантильную и слабую на передок. Она ему глазки строила, и была не прочь замутить за спиной у своего парня с его более перспективным отцом. Он и взял предложенное.

— Мне жаль, — шелестит голос Лены.

Глаза у нее стали как чайные блюдца. В шоке, наверное, с нравов в моей семье.

— Может быть, он и был прав. Нормальная девушка бы не согласилась на это все, да? Знаю, что он никогда не прибегает к силе и не вынуждает. Ему и не нужно. Соблазном он владеет намного лучше. Но тогда я очень сильно психанул и той же ночью сбежал, но перед этим поджег дом.

— Охренеть! — тихонечко охает Шатохина, прижав обе ладони ко рту. — Никто не пострадал?

— Пострадало самолюбие отца, гостиная, которая выгорела почти целиком, и наши отношения. Я бросил учебу в экономическом, куда он мне советовал отправить учиться, и решил жить отдельно. Поступил в летное. Дальше наши пути разошлись… Было еще несколько попыток вернуть меня в лоно семьи и увлечь семейным делом. Доходило до скрытых угроз, но до шантажа он не опустился и не использовал свою власть, хотя мог с легкостью вышвырнуть меня. Скажем так, прямо не толкал палки в колеса, но пытался повлиять на мое решение. Это если вкратце пересказать нашу историю отношений.

— О черт… Я даже не представляю, каково тебе было! Мне так жаль…

Шатохина подсаживается поближе и гладит меня по плечу, утешает, смотря со слезами. И чего меня утешать? Не у меня куча проблем, а у нее…

— Я видел, как отец глазел на тебя на вечеринке. Плюс подогнал тебе целый гардероб. И когда ты сказала, что хочешь поговорить о моем отце…

— Ты мгновенно решил, будто он меня купил или соблазнил деньгами! — заканчивает за меня Шатохина. — Ничего подобного! Но теперь я понимаю, почему ты так подумал и не обижаюсь.

Она меня обнимает за плечи и всхлипывает, поглаживая по шее и по спине.

— Ты расстроена?

— Конечно. Родители — это самые важные люди в жизни, а ты рано остался сиротой, еще и отец учудил. Мне так жаль, так жаль… — повторяет она.

— Эээ…

Не знаю, как реагировать на сочувствие. Я ему не обучен. Нет такой установки. Отец всегда говорил, что выживает только сильнейший, а слабакам в этой жизни не место. Сочувствие — это слабость.

Поэтому сейчас у меня в груди возникают странные ощущения, как будто сердце застыло, а мир, напротив, грохочет и раскачивается, сходя с привычных мест. В горле першит немного. Я пытаюсь остановить вихрь неожиданных чувств, разложить их по полочкам, обуздать ураган.

Кажется, удается понемногу.

Я отстраняюсь первым. Шатохина вытирает слезы, как будто ее мой рассказ потряс до глубины души.

— Я, что, такой жалкий? — выдаю немного грубо.

Несколько раз моргнув, она вытирает слезинки.