Молчи - Б. Урруэла, Энн Малком

Жаклин не думала, что кто-то когда-то планировал стать зависимым. Люди просто искали лечения в неправильных местах. Искали тишину в баре. В побеге. Где угодно. Жаклин просто хотела, чтобы все это на мгновение прекратилось. Она хотела сбежать из своего тела. Из разума. Из прошлого. Из будущего. Из настоящего. Из всего этого дерьма.

Сначала она хотела попробовать. Потому что она хотела попробовать все. Она не привыкла контролировать себя, свое окружение, свое тело. И этот вернувшийся контроль отказывался от чего-либо нового, чего-то немного опасного и трудного.

В течение многих лет ее тело не принадлежало ей. Другие разрушили его. Изранили его. Испачкали.

Жаклин не хотела ничего исправлять. Она хотела все испортить по-своему. Она хотела закончить работу, которую они начали, но на собственных чертовых условиях.

Она начала с выпивки. Она знала, что Орион винила в этом Эйприл, но это не из-за Эйприл. Даже не в производителях спиртного. Даже не в ее плохой генетике. Дело в том, что ей это нравилось. Но только не похмелье, конечно. Оно стало хуже и совсем не таким, как она помнила в детстве. Похмелье в конце концов привело ее к травке. Так было лучше. И ее легко достать, лишь быстро позвонить одному из самых состоятельных друзей Эйприл. От того, как все изменилось, ей захотелось рассмеяться. На первый взгляд этот мир выглядел точно так же. Ее можно было бы одурачить, но если бы она присмотрелась повнимательнее, то увидела бы, как много вещей упущено. Как она потеряна. Это было слишком комично, еще один повод для смеха.

Травка хороша.

Эйприл была права. Еда становится вкуснее. Фильмы смешнее — черт возьми, абсолютно все фильмы. Она не могла поверить, сколько их наснимали, и как хорош стал кинематограф. На травке жизнь была легче, проблемы рассеивались. В конце концов, кайф больше не был таким уж особенным, и Жаклин отправилась на поиски чего-то другого, чего-то более сильного.

Конечно, это стало сложнее, так как у нее не было связей. Но не так уж и трудно. Приятель Эйприл по травке привел ее к своему знакомому по кокаину, и так далее, и так далее, и она с легкостью растворилась в подземном мире. Наверное, слишком легко. Она чувствовала себя комфортно среди дикарей и дегенератов. Они никогда не приставали к ней, они были слишком обдолбанными большую часть времени, чтобы попытаться это сделать, и она чувствовала себя как дома в их мире игнорируемых проблем и искусственных решений. С преступниками, наркоманами, ходячими мертвецами она чувствовала себя живой.

Но она привыкла только к вечным мукам, поэтому предпочитала этот уродливый, честный мир наркоманов, шлюх и убийц. Почему-то там она чувствовала себя в большей безопасности.

Жаклин была уверена, что их психоаналитик целый день будет ее анализировать. Каким было ее прошлое до того, как ее похитили, — все зловещие мелкие детали. Родители, которые любили наркотики и избивали друг друга, и ничего больше. Посторонние входили и выходили из дома. Она питалась спагетти из консерв и холодными хот-догами. Уворачивалась от блуждающих рук всех её «дядей».

Психиатру понравится ее злоупотребление психоактивными веществами. И тот факт, что теперь она была немного зависима от героина, а потом лгала себе, что она немного зависима лишь потому, что сейчас делала это сама.

Честно говоря, психоаналитику, вероятно, это не понравилось бы, и, скорее всего, она заперла бы ее в каком-нибудь сумасшедшем доме, где ей — где всем им — возможно, самое место.

Жаклин не была глупой. Она не рассказывала ничего психиатру. Она ничего ей не сказала. Она просто сидела в офисе и играла в игры с этой сукой только потому, что это ее забавляло. Орион сказала, что та хочет написать о ней книгу. Обо всех них.

Похищенные девушки.

В средствах массовой информации появилось много названий, но это больше всего прижилось.