Игра в Реальность - Анастасия Машевская

— Что ты сказала? Неужели во всех театрах только «В ожидании Годо»?! — в картинном ужасе воскликнула Джудит, приложив руку к груди. Этот маленький всплеск стоил многих сил, и женщина тяжело задышала, приводя дыхание в норму.

Каро обняла ее.

— Нет, конечно. — Она оглянулась. К ним спешила «патрулирующая» медсестра. — Я найду для тебя что-нибудь стоящее. Хотя, справедливости ради, — коварно улыбнулась Каро, — Беккета считают отличным драматургом. Почему он тебе не нравится?

— Потому что, когда два человека неспособны двигаться вперед без участия третьего — это инвалидность, Каро, — заявила Джудит строго, и Каро не поняла: по-прежнему ли они говорят о литературе? Она прочистила горло:

— Тогда как насчет Кокто? Или Брехта?

Тетя Джудит поджала плечи, прижала к себе руки и выпучила на племянницу глаза. Наигранный жест: «Как ты могла так плохо обо мне подумать?!».

— Предлагать мне Брехта! Брехта! Каро, есть ли удар сильнее этого?

Иви рассмеялась: воспринимать сейчас тетку всерьез было невозможно.

— Ну прекрати, тетя Джудит.

— Каро, вы с Кристофом — единственные немцы, которые мне нравятся, запомни это. А что до Кокто...

Неподалеку показалась медсестра. Джудит смотрела на ее приближение, как на непреодолимый фатум. Прежде, чем дама в белом разведет вокруг ненужную, по мнению Джудит, суету, она быстро дотараторила:

— Одним словом, нет, Каро. Я хочу что-нибудь светлое. Сказку, понимаешь. Может, где-то ставят «Иоланту»?

— «Иоланту»? — нахмурилась Каро. — Чье это?

— Чайковского, — улыбнулась Джудит. У Каро полезли глаза на лоб.

— Опера?! — «Только не опера, пожалуйста, — взмолилась Каро в душе. — И только не русская!».

Джудит в ответ только улыбнулась еще шире.

Медсестра подошла, взялась кудахтать, что «мисс Ивинстоун» лучше вернуться в корпус. Каро оставалось только кивнуть и на прощание поцеловать тетю в щеку.

По дороге домой слова родственницы не шли из головы. «Когда два человека неспособны двигаться вперед без участия третьего — это инвалидность». Эмоциональная, да? И у кого из них — у нее или Лекса? Наверное, у обоих. Только у нее инвалидность, как «неспособность», а у него, как у героинщика — «зависимость».

Дома хозяйничал Пол. Каро сходила в душ, поела с коллегой — или теперь звать его соседом? — и запустила стрим World of Dreams. «Донни» так и не зашел. Однако когда на другой день Каро и Пол вернулись с работы, почти сразу же вслед им в дверь позвонили. Переглянувшись с мужчиной, Каро открыла. Это оказался курьер с роскошным букетом орхидей.

Иви напряглась. Серьезно? Цветы? Или это Уиллбер постарался? Как только адрес узнал? Потому что выглядело диким, что Лекс, потративший столько времени на изучение того, «как она мыслит», не додумался, что Каро не любит цветы. Она же не корова и не кобыла, и не коза, чтобы радоваться траве!

Поблагодарив, Каро вернулась внутрь квартиры. Запустила руку между цветов и вытащила конверт. По размеру он был больше, чем принято присылать в таких случаях. Бездумно Каро передала букет в руки Пола, сосредотачиваясь на послании. В самом деле такое здоровое! Поэма? Если букет от Уиллбера, она бы не удивилась.

Как выяснилось, не поэма. Внутри находился полноценный цветной лист формата А4. Каро развернула и уставилась, меняясь в лице.

Справка. Больничный лист, открытый на ее имя на две недели, начиная с того дня, когда открывается эпохальный уровень сложности рейда. Не веря происходящему, Каро снова заглянула в конверт, и обнаружила небольшой сложенный лист для заметок. Сообщение отправитель настрочил мелким почерком:

«Больничный на две недели, больше не вышло. Надеюсь, вы успеете. В последний день (он указан внизу) тебе нужно будет явиться в клинику на Мэйлин-стрит. Точный адрес есть на бланке. Ты записана к доктору Осберу на одиннадцать-тридцать. Тебе будет нужно расписаться о получении».