Не осуждайте нас - fuckingartist (2014)

Я остановилась перед его машиной и смиренно ждала, пока Жак погрузит все тяжелые сумки в багажник. На улице было холодно, и я с дрожащими зубами тоскливо перетаптывалась с одной ноги на другую.

— Вот и все, — сказал он, хлопнув дверцей багажника.

— Да…

— Знаешь, у меня кое-что есть для тебя, — Жак достал небольшой конверт с переднего сиденья своей машины и протянул его мне. — Когда тебе станет очень одиноко или ты заскучаешь по мне, обязательно открой его, хорошо?

— Если мне станет одиноко, я буду плакать. А я обещала этого не делать, так что он мне вряд ли понадобится, — с улыбкой сказала я.

— Ясно, — он так же улыбнулся и кивнул мне. — И когда ты стала такой взрослой?

— Мне пришлось стать такой рядом с тобой.

Солнце окончательно поднялось над городом, и безжизненные грязные улицы, которые в такой час обычно еще пустовали, залились теплым желтоватым светом.

Жак сделал шаг мне навстречу и крепко прижал к себе за талию. Я с силой сложила свое лицо у него на груди и руками вцепилась в края пальто. Одна маленькая минута, шестьдесят секунд на пустынной улице, а сколько нежности… Сколько тепла было в последнем прикосновении. Будто мы оба забирали это приятное чувство с собой прозапас, чтобы потом, будучи вдалеке друг от друга, казаться себе не такими одинокими.

Его подбородок мирно лежал на моей макушке, а руки скреплялись за спиной. Как уютно мне было, как будто мы все еще в его квартире, как будто я все та же Софи. Но время пришло, и я впервые оттолкнула его от себя. Очень тихо и слабо я дала ему понять что «пора».

Жак отстранился, продолжая держать свои руки на моих запястьях. Через секунду он наклонился к моему лицу и едва слышно коснулся губами моего лба. Он сделал это так будто мне было десять лет. Я даже улыбку не смогла сдержать от мысли, что когда-то мне хватало и этого.

— Пока, — тихо шепнул он над моим ухом.

Я ничего не ответила, просто позволила ему еще секунду смотреть в мои глаза, а потом сесть в машину и надавить на педаль. Она сдвинулась с места медленно и тихо, будто я за ней побегу, хах.

Поворот и… Она исчезла. И Жак вместе с ней. И воспоминания вместе с ним. Так страшно стало в тот момент. А вдруг всего этого никогда и не было? Вдруг мне все просто приснилось?

Если так, то, может, и хорошо. Проснусь от этого сна, увижу за окном настоящее солнце, а не это жалкое подобие чего-то радостного и счастливого, потом пойду в ванную, почищу зубы, пойду в школу и домой. В двадцать лет выйду замуж, нарожаю кому-то там много детей, стану домохозяйкой… как все просто, оказывается, может быть.

Но нет, это был не сон. А если и сон, то, определенно, нескончаемый кошмар. Ведь Жак обещал вернуться через пару недель. Но не через эти пару недель, ни через месяц он не появился. Он исчез, сбежал, уехал, улетел… Но я то осталась.

Глава 39 “Исчезнувшие мысли о нем”.

Люди думают, что первая любовь — сплошная романтика и нет ничего романтичнее первого разрыва. Сотни песен сложили о том, как какому-то дураку разбили сердце. Вот только в первый раз сердце разбивается больнее всего и заживает медленнее, и шрам остается самый заметный. И что в этом романтичного?

Стивен Кинг, “Страна радости”

Первая неделя была самой страшной. В ней не было ничего. Ни надежды, ни ожидания, ни даже слабой веры в то, что он вернется в ближайшие дни. Первые дни я сидела дома, прерывая свою тоску лишь на недолговременные походы в школу. Родители продолжали косо смотреть на меня, и после каждого телефонного звонка, адресованного мне, словно невзначай спрашивали: «Кто звонил?». И я бы рада ответить, что он. Рада бы сказать, что это человек, которого они подозревали во всем страшном по отношению ко мне. Но нет. Это никогда не был он.