Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

Катон сделал паузу и, чуть наклонившись в сторону Цезаря, закончил:

- В отличие от моего друга Катула я наверняка знаю ответ на тот вопрос, который он задал Цезарю. В какие бы покровы ни облекал Цезарь свои будущие злодеяния, ему не удастся ввести в заблуждение Марка Порция Катона.

И с видом человека, никогда не сомневающегося в своей правоте, защитник республики опустился на покрытую тирренским шёлком скамью.

Но даже после этого довольно резкого заявления сенатора, к мнению которого прислушивались не только в курии, но и на комициях[32], лицо Цезаря осталось непроницаемым. Казалось, он пребывал в напряжении, ожидая какого-то толчка. И когда сенаторы, обсудив предложенный Цезарем закон о раздаче земель, высказались против его принятия, он точно ожил.

- Ваши чёрствость и высокомерие, сиятельнейшие отцы, вынуждают меня против воли обратиться к народу... для совместных действий! — С этими словами он вышел на форум.

Собравшаяся там толпа заволновалась и зашумела, словно лес при первом порыве бури, как только на ростры взошли — один за другим — Красс, Цезарь и Помпей.

- Квириты![33] - Цезарь приветственно поднял руку. — Между сенаторами, а также моим коллегой Бибулом, который их поддерживает, и мной, Юлием Цезарем, консулом Римской республики, возник спор по очень важному вопросу. К сожалению, они не одобрили внесённых мною и известных вам законопроектов.

Толпа ответила оглушительными криками и улюлюканьем.

Цезарь снова поднял руку, требуя тишины.

- Однако ещё никто не слышал мнения тех двоих, кого вы видите на этой трибуне рядом со мной. Все вы знаете этих людей... И я спрашиваю у них сейчас, одобряют ли они предложенные мною законопроекты? И придут ли они на помощь своему народу, если кто-нибудь вздумает насилием воспрепятствовать их принятию?

- Обещаю своё покровительство, - коротко, но решительно высказался Марк Красс и угрожающе наклонил свою крутолобую голову.

Гней Помпей также не мешкал с ответом.

- Против тех, кто будет угрожать мечом, я выступлю с мечом и щитом. — И он, воинственно выпятив грудь, как бы в подтверждение своих слов наполовину вытащил из ножен широкий иберийский меч.

Расположившиеся позади трибуны сенаторы были потрясены и этой угрозой, и поведением Помпея: ничего более грубого он до этого дня не говорил и не совершал. Многие сочли его выступление сумасбродной ребяческой выходкой, не приличествующей достоинству Великого и роняющей уважение к сенату. Нашлись и такие, кто пытался оправдать Помпея, говоря, что эти слова сорвались у него с языка сгоряча. Зато народу они очень понравились — глубокое раскатистое: «Да здравствует Гней Помпей! Да здравствует Помпей Магн!» донеслось от толпы, качнувшейся к рострам. Потом рёв восторга и шумные рукоплескания гулко прокатились по всему Римскому форуму.

Когда Помпей и Цезарь, простившись с Крассом, сошли с трибуны, из толпы вышел некто в чёрном, с всклокоченной бородой и с диким, как у безумного, блеском в глазах. Внезапно схватив Помпея за плечо, он притянул его к себе с такой силой, что у того затрещал по швам палюдамент[34]. Глядя Помпею прямо в глаза, незнакомец горячо зашептал: «Помнишь, что советовал сенаторам Сулла, твой наставник и благодетель? Помнишь?! Остерегайтесь плохо подпоясанного юнца[35]... Ещё не поздно: оставь племянника Мария! Отрекись от Цезаря! Иначе — позор тебе... Иначе — бесславная гибель!..»

Помпей опешил от неожиданного порыва этого странного человека и от той правды, которая яркой вспышкой промелькнула в его сознании. Но, оживлённая пророческими словами, она тут же угасла, погребённая под бременем земных желаний.

Юлия... Оставить Цезаря — забыть о Юлии... Нет, это было выше его сил...