Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

Какое поразительное сходство! И эти губы, их выражение... и это бледное тонкое лицо, обрамлённое такими же чёрными волосами, - в который раз удивился Помпей.

- ...и разве ты не знаешь, Секст, что мы должны быть терпимы к слабостям наших близких? — Этими словами, которые он прежде слышал от своей бывшей жены Муции, Помпея прервала затянувшееся молчание и медленно подошла к скамье, где недавно сидели её братья.

Сходство в облике, сходство в речах — ничего удивительного: мать и дочь, - подумал Помпей, прощая дочери её ироничное высказывание. И разве он мог сердиться на неё?.. Дочь, обделённая лаской отца, который души не чаял в сыновьях, - она сама нуждалась в сочувствии, и в колкостях её было не столько дерзости, сколько невысказанной обиды.

- Я рад, что ты пришла, - мягко проговорил Помпей, - и коль вы собрались все вместе, хочу сказать вам, что женюсь на Юлии не из-за слабости либо тщеславия, а по любви.

- Браки по любви не всегда бывают счастливыми, - с задумчивым видом вставил старший сын Помпея, - чаще — всё же по рассудку.

- Все мои предыдущие браки были по рассудку, но счастья мне не принесли, - возразил Помпей, хмуря лоб. Затем, стараясь сохранять хотя бы внешнее спокойствие, прибавил: - А я хочу быть по-настоящему счастливым. И думаю, что имею на это право.

Он умолк, словно задумался на мгновение, а, когда заговорил снова, голос его обрёл уверенность:

- Когда-то, в молодости, я мечтал лишь о славе. Мечтал ниспровергнуть и покорить великие царства, мечтал стать новым Александром Великим... И слава пришла ко мне, и власть; я ощутил своё могущество в полной мере... Что и говорить, на упоительном пиру славы мне досталась львиная доля! Но с меня довольно; славой я сыт по горло, я больше ничего не хочу получать. Теперь я хотел бы давать — и чтобы мои дары принимали; я ещё должен — и могу! — отдать самого себя. Хочу дарить любовь своей единственной, избранной сердцем женщине...

- А мы?! — вскричал, перебивая его, Секст. — Как же мы, твои дети, твоя семья?

- Вы уже выросли. — Помпей широко улыбнулся. - В скором будущем у вас появятся семьи — и вы будете заботиться о своих жёнах, о своих детях... Я же хочу заботиться о своей любимой жене.

- Что ж, если только в этом ты видишь своё счастье, мы не станем тебе препятствовать, - сказал Секст с готовностью, правда, без воодушевления, и вдруг куда-то заторопился.

Гней, первенец Помпея, положил руку на сердце, с выражением столь присущей ему учтивости произнёс: «Я искренне желаю тебе счастья!» - и, кивнув на прощание, последовал за братом.

Помпей взглянул на дочь. Она, казалось, была занята весьма важным для неё делом: то складывала ладони рук, то разнимала, складывала — разнимала. Сейчас, когда они остались наедине, её словно подменили: с опущенной головой, притихшая, она держалась скромно, почти застенчиво. А между тем Помпей почти физически ощущал возникшую между ними напряжённость и в её смиренной позе угадывал тревожное неминуемое ожидание.

Согласится ли она? Может, не говорить ей сейчас? — Помпей задумался на мгновение. — Или...

- О чём ты хотел поговорить со мной? Ведь не для того же, чтобы обсудить свои чувства к дочери Цезаря, ты посылал за мной? — первой подала голос Помпея, и он наконец решился.

- Мы можем сыграть две свадьбы сразу... или — одну за другой. Ты только представь, две грандиозные свадьбы — на весь Рим!

Ему показалось, будто Помпея вздрогнула и побледнела ещё больше. Он знал, как неприятен ей этот разговор, но ему также хотелось, чтобы между ними наконец возникло взаимопонимание.

- Разве не пора Гименею[41] войти в наш дом? — Помпей не знал, с какой стороны подступить к дочери, и начал с намёка на её затянувшееся девичество. — Ты же не давала обет безбрачия...