Оборотень - Шарлотта Йонг (2021)

– И теперь расскажи мне все, расскажи мне все, Анна, и прежде всего о моем брате. Изменился ли он, здоров ли?

– Изменился! Он стал теперь таким красивым кавалером, совсем как ваш дядя на портрете, который был убит и о котором всегда вспоминает с такою горестью сэр Филипп.

– Мой отец всегда надеялся, что Чарли будет походить на него, – сказала Люси. – Ты должна сказать ему это. Но я боюсь, что он стал серьезным и грустным.

– Серьезный, но не грустный.

– И ты его видела, Анна, и говорила с ним? Известно было тебе, что он собирается на эту страшную войну?

– Он говорил, но не сказал когда.

– А! Я была уверена, что ты знаешь об этом больше его старого воспитателя. Он всегда считал тебя своею маленькою невестою и всегда был готов открыть тебе свое сердце. Разве ты не могла удержать его?

– Не думай, Люси; он высказывал свои побуждения, как будто уже глубоко обдумал их, и видишь, твой отец также признает их основательными.

– Да; но как-то я не могу представить себе, чтобы наш Чарли мог сделать это на основании одних благоразумных, высоких, скучных доводов, которые обыкновенно приводятся в письмах.

– Ты не знаешь, как он изменился с тех пор, – сказала Анна, и легкий предательский румянец показался на ее щеках. – Кроме того, ему невыносимо теперь быть дома.

– Не говори этого, Нань. Моя мать заблуждается. Но хотя он и любил свою бедную маленькую жену или старался по долгу уверить себя в этом, она просто сживала его со света.

Я думаю, что настоящая причина в том, что отец, кажется, писал ему насчет этой молодой девицы на острове Вайте с ее имениями, – она очень привлекает его этим, потому что Чарльз был бы тогда занят. Ведь говорят же, что Перегрин бежал, чтобы избавиться от женитьбы на своей кузине; может, и Чарли предпочел изгнание по той же причине.

– Он ничего не говорил об этом, – сказала Анна.

– О, Анна, как жаль, что у тебя нет поместья! Ты составила бы его счастье и любила бы его маленького Филя! Анна! ведь так? Я догадалась! – И Люси поцеловала ее в обе щеки.

– Право, право я не давала обещания… я знаю, этого никогда не может быть, никогда… и я не подхожу к нему. Не говори об этом, Люси! Он раз сказал мне об этом, когда мы ехали вместе…

– И ты не могла без обмана ответить ему, что не любишь его? Нет, ты не могла, – и Люси опять поцеловала ее.

– Нет, – призналась Анна, – но я не сделала, как он хотел. Я не дала ему обещания. Я сказала, что на это никогда не согласятся. Он тогда ничего не сказал, но надел мне это кольцо, когда мы были в лодке. Я не должна его носить, я сниму его.

– О, нет, ты должна. Ты будешь носить его. Никто не будет знать о его значении, кроме меня, и мы тогда будем сестрами. Да, Анна, Чарли был прав. Мой отец теперь не даст своего согласия, но он уступит впоследствии, если ему ничего не говорить об этом, пока он не соскучится без Чарльза. Верь мне, моя дорогая будущая сестра.

– Это большое утешение для меня, что теперь ты все знаешь, – сказала Анна, почти готовая поверить ей другую, более опасную тайну, если б Люси в свою очередь не стала поверять ей, что ее преследует своим ухаживанием Седли. Он, к сожалению, все еще в Портсмутском гарнизоне, но ходили слухи, что его полк будет скоро отправлен в Нидерланды, так как он наполовину предан королю Якову. Он, видимо, рассчитывал на приданое Люси, и так как ее отец не верил ходившим слухам о его развратной жизни и не лишен был известной привязанности к сыну своего единственного брата, то Люси боялась, что он может сдаться и устроить таким образом судьбу своего племянника.

– Я почти готова последовать примеру Чарльза и также бежать, – сказала Люси.

– Я полагаю, – решилась спросить ее Анна прерывающимся голосом, – ничего не было слышно о бедном м-ре Окшоте.