Город потерянных - Соня Грин (2019)

Деревья резко кончились, и мы выбежали на открытый бугристый луг. Под ногами мелькали светящиеся мягким желтым светом светлячки, которые, в результате соприкосновения с ногами Кира, плавно и медленно затухали. Кир, похоже, раззадорился, и стал пинать абсолютно всех светлячков, которые были в зоне его досягаемости.

Неожиданно он остановился, отрешенно глядя себе под ноги.

И тут мы догадались.

Это были цветы.

– Какая прелесть! – я рукой дотянулась до травы и сорвала один теплый бутон. Я хотела показать его Киру вблизи, но неожиданно он резко мигнул и затух.

– Похоже, даже цветы нас боятся, – съязвил юноша, тоже нагибаясь, срывая пару цветков и смотря, как они медленно затухают.

Меня отпустили с рук, и я, хромая, как пьяный жираф на шпильках, кое-как уселась на колени вокруг светящихся желтых бутонов. От них буквально повеяло теплом. Я улеглась на них, чувствуя, как по всему моему телу проходит мощная волна жара.

– Нужно запастись таким экзотическим букетом, на случай, если нам потребуются доказательства, – Кир стал распихивать траву по карманам.

Я нехотя приподняла голову:

– Доказательства для чего?

– Для всего. Во-первых, для того, чтобы хоть в какой-то мере утверждать, что мы не шлялись по клубам и дурь не принимали, а застряли на вполне реальном острове. Во-вторых, чтобы Уна поверила, что мы…

– Постой-постой, ты думаешь, что мы ее найдем?

Кир подмигнул:

– Не забывай, что у меня есть связи. Джоанна, Майки. Тогда они спасли меня перед входным экзаменом.

От цветов исходил приятный сладковатый аромат, который щекотал мне ноздри. Я провела руками по траве, наслаждаясь, как по ним проходит волна жара.

Тут было так красиво и одновременно опасно. Утопленники, завод, производящий чьи-то бальзамированные внутренности, два подростка, проснувшихся после анабиоза и сразу же попытавшихся нас прикончить, и наперекор этому – живые светящиеся желтенькие бутоны, рассыпанные по полю, как золото. Благодаря этому создавалось довольно противоречащее чувство: скорее делать ноги, или не торопиться покинуть этот остров?

Кир снова подхватил меня, отрывая от теплой земли, и мы, переваливаясь, как пьяные молодожены, пошли вперед.

– Кир, – я оглянулась на него. – Расскажи, как это было.

– Что было? – он изогнул левую бровь.

Напряжение между нами повисло в воздухе, как обычно висит палач с мачете, склонившись над своей жертвой и жаждущий «этого» момента.

– Я хочу знать, как умерла Сонька.

Юноша покачнулся. Остановился. Посмотрел мне в глаза, а потом перевел взгляд на звездное небо, наблюдая, как черное покрывало ночи разрезает белесая полоска кометы. Мне почему-то захотелось прикусить свой язык до крови, потому что, к сожалению, иногда, – как сейчас, – он работет гораздо быстрее мозга. Но неожиданно Кир, глубоко вздохнув и наконец собравшись с мыслями, тихо обратился ко мне:

– Когда ты ушла к Дэвиду, я взял ее за руку, и понял, что она умирает. Я спросил, не больно ли ей. И она ответила, что совсем скоро ей будет хорошо. Она еще сказала, что любит меня. И это было последним, прежде чем моя Сонька, закрыв глаза, тихо ушла… То ли это было каким-то предсмертным шоком, когда я стал ее трясти и она открыла глаза, уставившись на меня, как на идиота, который портки надел на голову, то ли еще чем-нибудь. И так было несколько раз. В конце концов я не смог ее добудиться. Я проверил пульс, сердцебиение, и пришел к выводу, что теперь Сонька не с нами… Вот и вся история. Теперь это будет сниться мне до самой смерти, этот поистине ужасный ужас.

Я хотела что-то ответить, но не стала.

Мы пошли дальше.

Мы шли вперед, не считая шагов и не меряя расстояния. Мы просто шли и не загадывали свое будущее. Мы прекрасно понимали, что наша жизнь может оборваться как через двадцать лет, так и через двадцать минут. Но мы просто шли.