Тёмная порода - Ксения Крейцер (2021)

«Мы даже не палачи. Мы много хуже – мы толпа, которая безучастно взирает на несправедливую казнь».

Ни во что не вмешиваться. Арктус всегда считал это требование необременительной платой за всё то, что было ему дано. Он знал, что Заповедь Творца непреложна, а нарушившему её нет прощения, и спокойно жил с этим, не задумываясь и не желая знать, почему так.

Когда Максимуса приговорили, Арктус считал, что это справедливо. Всё было правильно ровно до того момента, как Аэтернитас добровольно шагнула в бездну вместе с Мятежником. После этого Арктус потерял покой и только и мечтал о том, чтобы его вернуть.

Но сейчас, когда он смотрел на то, что Максимус пытался предотвратить, и впервые в жизни видел цену невмешательства, он больше не хотел покоя. Он хотел только знать – почему?

Ему было необходимо это знать.

* * *

Арктус был не первым, кто посетил руины Этры. Задолго до него здесь побывали эфоры.

– Что произошло?

Глава Совета парил посреди облака пыли и камней и внимательно осматривал белыми глазами каждую песчинку, оставшуюся от сгинувшего мира.

– Он не родился, Великий.

– Это я и сам вижу. Почему?

– Всё шло, как надо. Ульмм своей трансформацией высвободила колоссальную энергию, Этра отдал накопленную жизненную силу до последней капли.

– И?

– Силы не хватило, чтобы он родился.

– Почему? – повторил свой вопрос Великий эфор.

– Переход, который создали Смотрители. Мы не разрушили его до конца. Осталась нить, она бы не могла выдержать никого из созданий Этры, и мы не обратили на неё внимания. Сила утекла по ней.

– Вопиющая неосмотрительность, брат мой.

– Мы подоспели в последний момент, Великий, времени было мало, – эфор оглядел своих собратьев. – Мы думали, что сделали достаточно. Мы ошиблись.

– В итоге мы потеряли двоих Смотрителей и живой мир, который готов был породить третьего, – глава эфората на мгновение прикрыл глаза. – Три Смотрителя и мир.

– Мы ведь сами пошли на небывалое и приговорили Максимуса…

– Пошли. А какой был выбор? Максимус стал слишком опасен. Воинствующий вольнодумец, проявляющий полнейшее презрение к Заповеди, к нам, к Творцу. Скольких ещё он бы увлёк за собой, если даже Аэтернитас, прекраснейшее дитя Творца, пошла за ним?

– Смотрители не свободны от страстей. Эти двое любили друг друга.

– Да, этого обстоятельства я не учёл. Следуя по пути беспристрастности, забываешь о таких мелочах. Кто бы мог подумать, что какие-то нежные чувства окажутся сильнее страха перед Великой Бездной и стремления бессмертной души к сохранению себя. Как она только смогла обмануть меня? Я ведь смотрел в её глаза, там было лишь смирение и покорность нашей воле.

– И мы смотрели, Великий, – подтвердил эфор, – и видели там то же, что и ты.

– Всё так хорошо совпало, такой шанс. Смотритель, рождённый Этрой, должен был заменить Максимуса, а мы избавились бы от смутьяна. А теперь… Потеря двоих Смотрителей – это не шутки. Всё мироздание встрепенулось. Сила течёт не так свободно, как прежде. Чем это обернётся и когда все восстановится, одному Творцу известно.

Эфоры молчали.

– Что с тем миром, с Ультимом? – спросил Великий эфор.

– Поток Силы пробудил магию мира. Мир приспосабливается. Ничего значительного там не происходит.

– Хорошо. Хоть с этим разбираться не придётся.

Эпилог

Главный шпион Штольма трясся, как осиновый лист, закатывал глаза и вообще выглядел сейчас, как душевнобольной в самом разгаре приступа безумия.

– Милорд, произошло немыслимое! Не знаю даже, как докладывать…

– Спокойно, Ройс, докладывай спокойно, – меланхолично протянул князь Рихар. – Твоя истерика меня утомляет. Что стряслось-то? Мои подданные плетут интриги против меня, а моя жена хочет меня отравить? Или моя дочь спуталась с кузнецом и понесла от него?