Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Это не так, Вирхиния… Как ты можешь так думать?

— Ты сам сказал об этом. Возможно, тебе и танцевать со мной будет неприятно, ведь первый танец после ужина, согласно обычаю, танцуют с соседями по столу.

— Это не так, я всегда очень рад танцевать с тобой, и это большая честь для меня, Вирхиния, но должен признаться, что этот дворцовый ритуал, сопровождающий все праздники в Рио, кажется мне муторным и старомодным.

— Да… Иногда это утомительная учтивость… Веронику тоже шокируют, так называемые, социальные условности. Впрочем, не всегда… К примеру, сегодня она наверняка с радостью потанцует с твоим другом Сан Тельмо. Ты только посмотри на них… Ну, что я тебе говорила? Они первыми идут в танцевальный зал… Хочешь, пойдем за ними? Как только закончится музыка, ты сразу же поменяешься с ним парой. Уж это тебе обязательно понравится.

— Тебе хочется, чтобы я снова сказал, как я рад танцевать с тобой?

— Я была бы рада поверить в это. Я так счастлива хотя бы капельке твоего внимания.

— Вирхиния, ты — сущий ребенок, как есть ребенок! Глупо воспринимать твои слова всерьез… Идем танцевать.

* * *

— Я и в самом деле считаю, что в танцах от меня мало проку. Лучше прекратить это мучение. — Так и не сумев приспособиться к ритму танца, Деметрио де Сан Тельмо остановился в дальнем конце зала рядом с аркой, соединяющей зал с застекленной ротондой.

— Полагаю, Вы преувеличиваете, Сан Тельмо…

— Ничуть, танцую я отвратительно, и Вы это понимаете.

— Я думаю, вам не хватает практики. Вы давно не танцевали?

— Бог знает, сколько лет… Думаю, что не танцевал с тех пор, как закончил университет и получил диплом. Я много работал.

— Не так уж и плохо, если работа была выгодной…

— О моем творчестве Вы уже слышали от Вашего кузена: четыре строительства даром и два — за сущие гроши.

— Вам же лучше, если Вы можете работать даром. В том смысле, что Вы и так богаты.

— Вы находите, что у богатства большое преимущество?

— Конечно… Не могу этого отрицать. За деньги покупается почти все, но самое главное, независимость.

— Но не любовь…

— Любовь — понятие слишком растяжимое…

Незаметно для себя Деметрио и Вероника покинули зал и углубились в своего рода «заводь», образованную застекленной ротондой. Отойдя подальше от салона, они остановились у большого окна рядом с террасой.

— Не желаете присесть?

— С удовольствием, если Вы окажете мне честь и побудете со мной, уделив мне время этого танца.

— Это время принадлежит Вам по праву. Вы, вероятно, забыли о старинном португальском этикете, правил которого строго придерживаются в этом доме со времен императора Педро Первого.

— Я уже заметил это и признаю, как и все, величие и заслуги рода Кастело Бранко.

— Считается, что наш род ведет свое начало от конкистадоров, но, как Вы, вероятно, заметили, я не придаю таким вещам большого значения.

— От Вашего кузена я наслышан, что Вы — современная, деловая женщина и верите во власть, силу и неотразимую привлекательность золота…

— Не буду отрицать, иначе я выглядела бы в Ваших глазах лучше, чем я есть, а самый большой мой недостаток — излишняя честность. Я не умею лгать, создавать видимость, притворяться…

— Однако…

— Однако — что?

— Ничего… Мы знакомы чуть больше часа, и было бы глупо стремиться осуждать Вас, или думать, что мое мнение о Вас более-менее правильное.

— Это правда, Вы не похожи на глупца. Знаете, в Вас есть что-то хорошо мне знакомое. Не знаю точно, что: то ли голос, то ли черты лица. Вы напоминаете мне кого-то, с кем я много общалась…

— Быть может Рикардо Сильвейру? — Глаза Деметрио вонзились в глаза Вероники, точно два кинжала.

— Рикардо Сильвейру? — Темные зрачки девичьих глаз просияли, а цветущие губы улыбнулись. — И правда… Вы и непохожи, и похожи. Неужели Вы — его родственник?