Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Твой отец — одержимый, что он ей сказал? — вмешалась донья Сара.

— Мама!..

— Я отлично знаю твоего отца, Джонни, он, наверняка, ругал ее.

— Тетечка, я же сказала, что сама виновата. Я глупая, а дядя Теодоро очень добрый и хороший. Джонни, ты тоже попроси маму не ругаться с дядей. Умоляю тебя, если ты попросишь ее не ссориться с ним…

— Хорошо, доченька, если ты не хочешь, я ничего не скажу Теодоро, но зачем быть такой терпеливой и доброй, если кое-кто плохо обращается с тобой. Да что тут происходит, в конце концов?..

— Пустяки, тетечка, ничего серьезного, правда, Джонни?..

— И в самом деле… Просто папа рассердился, а… а Вирхиния увидела его и испугалась.

— И где он сейчас? Куда пошел?

— Заперся в кабинете.

— Один или с Вероникой?..

— Один.

— Вот и пусть выпускает там свой пар! А ты успокойся, и ничего не бойся. Сейчас твой дядя примется читать греческих философов и выйдет из кабинета тише воды, ниже травы… Джонни, позови слуг, чтобы они отвели Вирхинию в ее комнату.

— Если Вирхиния не против, я и сам могу проводить ее. Кстати, мама, ты так ничего и не решила по поводу врача. Мы можем позвать другого.

— Доктор Андрес единственный, кто смыслит в медицине. Я поговорю по телефону с его медсестрой, чтобы он непременно зашел к нам в любое время, и сразу же вернусь. — Донья Сара вышла из комнаты, оставив молодых людей наедине.

— Джонни! — тихо позвала Вирхиния и протянула к брату хрупкую, слабенькую руку.

— Тебе и вправду лучше?.. Недомогание проходит?..

— Чуточку лучше, но у меня очень сильно болит вот здесь, в груди. Я как буто задыхаюсь… Знаешь, это сердце. Тетя Сара не знает об этом, и я не хочу, чтобы она узнала.

— У тебя больное сердце?..

— Не волнуйся, доктор Андрес знает. Он лечит меня, но никому не говорит об этом…

— Но как же так?

— Я узнала случайно, и договорилась с доктором, чтобы он не говорил об этом тете Саре. И ты тоже ничего не говори ей…

— Хорошо…

— Не хочу, чтобы ты таил злобу на дядю Теодоро и Веронику, если я…

— Если — что?..

— Если я не выдержу тот ужасный допрос…

— Нет необходимости в допросах, Вирхиния. Папа был прав, сказав, что это не суд и не слушание дела. Мы оставим все, как есть…

— Но дядя Теодоро не захочет…

— Позже я поговорю с ним. В конце концов, если Вероника меня не любит и прямо заявила мне об этом, то зачем мне ворошить ее прошлую жизнь, требовать какие-то отчеты о том, что меня не касается.

— Джонни… какой ты добрый и благородный!..

— Я буду молчать, и папа тоже. Обратно ничего не воротишь, и зла не исправишь. Если этот человек когда-нибудь вернется, то…

— Не вернется!..

— Почему?..

— У меня предчувствие, что он умер.

— Предчувствие?..

— Почти уверенность… даже больше, я абсолютно уверена в этом.

— Но как ты можешь быть уверена?..

— Есть газета, в которой появляются имена тех, кто умер в других странах.

— Вероника знает, что он мертв?..

— Она сама сообщила мне об этом и показала газету, но ты не говори ей об этом, не то она рассердится на меня.

— Не беспокойся. Вероятно, я очень долго не буду разговаривать с ней ни об этом, ни о чем другом.

— Именно об этом я и собиралась просить тебя! Джонни, Джонни, ты — самый лучший человек на свете. Я так тебя люблю… так люблю! — Вирхиния вцепилась в руку Джонни, осыпая ее пылкими поцелуями, а Джонни, стиснув зубы, молча глотал свою боль и ярость.

— Для меня Вероника мертва! — глухо выдавил он, наконец. — Да, мертва!..

* * *

— Папа!..

— А-а, это ты?..

— Я пришел попросить у тебя прощения. Я не владел собой, будто с ума сошел.