Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Знаю, я так и понял. — Теодоро де Кастело Бранко поднялся из-за письменного стола в стиле Возрождения и отодвинул книгу, которую читал. Это, действительно, была одна из заумных философских книг. Именно из них дон Теодоро черпал душевное спокойствие и умиротворение, чтобы хладнокровно противостоять бурям.

Теодоро де Кастело Бранко был аристократом не только по общественному положению, но и духовно, что сквозило в каждом его движении, в каждом жесте, и сейчас он передавал сыну свои жизненные критерии.

— Любой человек в какой-то момент может потерять опору. И ты не единственный, Джонни. Я тоже потерял ее, но обязан был держать себя в руках, и я рад, что к нам обоим вернулся разум.

— Да, папа.

— Это был тяжелый удар, поскольку мы оба обожали Веронику и привязались к ней.

— Привязались?..

— Да, сынок, мы привыкли видеть в ней своего близкого и родного человека, неразрывно связанного с нашей семьей и сердцами, но она — независимая женщина, хозяйка своей судьбы. Мы не имеем права приказывать ей, и нам остается только одно — скрывать свои чувства.

— Папа, в этом деле я пострадал больше всех. Никому не было так больно, как мне, и все же, я хотел попросить тебя быть терпимее. Я…

— Нет, ее поступок не заслуживает нашей снисходительности.

— Значит, теперь ты тоже думаешь, что она действительно оступилась?..

— У меня было время не спеша все обдумать. Я много размышлял, вспоминал, сопоставлял даты и детали. Если Вирхиния оклеветала ее, то клевета очень похожа на правду. Взять хотя бы то, что она отказала тебе.

— Полагаю, отказ — единственное, за что я должен быть ей благодарен, это был последний крик ее совести.

— Это так. Понимаешь, я взглянул на вещи трезво, и вот что подумал: разве женщина сможет отказать тебе, если она не любит другого мужчину? Чтобы бедная девушка отказала богатому, молодому, красивому и доброму мужчине, должна быть очень веская причина… Например, любовь к другому мужчине, или слишком безобразное пятно в ее прошлом.

— Папа, мне хотелось бы, чтобы ты оставил в покое эту тему, не стоит докапываться до истины… Я хочу забыть об этом, и показать ей, что мне безразлично, что она меня не любит. Сегодня вечером я вел себя перед всеми, как круглый идиот. Оставь все, как было. Безразличие и презрение сохранят мое достоинство!..

— Надеюсь.

— Кроме того, есть кое-что, о чем ты не знаешь… Вирхиния больна…

— Больна?..

— Да. Сегодня у нее был не просто нервный срыв. У нее больное сердце.

— Откуда ты знаешь?..

— Похожие симптомы были у моего университетского приятеля. У него болело сердце, и он страдал от сердечных приступов. Тот приятель умер незадолго до того, как я вернулся…

— Ну и дела! — дон Теодоро серьезно посмотрел на сына. — Так вот на что намекала Сара.

— Выходит, мама знает? А Вирхиния не хотела, чтобы она узнала.

— Это не наше дело, оно касается только двоих: Вирхинии и врача. Собственно говоря, я никогда особо не вмешивался в жизнь Вирхинии и не вникал в ее дела… Как она? Ей лучше?.. Боль прошла?

— Похоже, лучше. Я сам проводил ее до спальни. Рядом с ней мама и горничная.

— А что Вероника?..

— Она закрылась в своей комнате и не выходила оттуда. Кажется, она сказала горничной, что сразу же ляжет спать, чтобы завтра встать прямо с рассветом.

— Вы едете верхом.

— Я не собираюсь ехать с ней. Она отлично может прокатиться вместе с Деметрио де Сан Тельмо!.. Наверняка, она уже поговорила с ним, вот и пусть катятся.

— Она при мне пригласила Деметрио, несмотря на его грубость. Вероника позвала его, когда он уже собрался уходить, и напомнила о завтрашней прогулке.

— Похоже, низкопробные мужчины ее любимчики.

— Никогда не поверил бы, но это очевидно!.. Ты уже ложишься спать, сынок?