Уснуть и только - Дина Лампитт (1996)

Тяжелое предчувствие овладело хозяйкой Бэй-денна. Все пошло наперекосяк, а дальше будет еще хуже.

– Думаю, тебе не стоит идти с ними, Адам, уж очень ты сегодня взбудоражен. А завтра утром мы с тобой съездим во дворец и убедимся, что все в порядке.

Он бросил на нее долгий, темный взгляд.

– Во дворце никогда не будет вес в порядке, пока там торчат эти гасконцы.

– Не нужно так говорить, это опасно. Они здесь, и ничего уже нельзя изменить.

Адам не ответил и, не оглядываясь, прошел в дом, к теплу раскаленного очага.

Именно Маркус, возглавлявший вышедшую из дворца поисковую партию, в конце концов обнаружил измученного и замерзшего до полусмерти Колина на одном из холмов в окрестностях Шардена. Заметив оруженосца, несчастный бросился бежать навстречу, раскинув руки, проваливаясь и увязая в снегу. Добежав до Маркуса, Колин обхватил его руками и тихо заплакал.

– Где ты пропадал, скверный мальчишка? – вздохнул гасконец, помогая дурачку подняться. – Мы искали тебя повсюду.

– Но это я искал вас! Я решил, что вы с Ориэль в опасности, бросил своих деревянных рыцарей и отправился на поиски. Я пошел к Пьеру, он согласился мне помочь, но сказал, что мы должны разделиться, чтобы расширить круг поисков.

Маркус с ласковой укоризной покачал головой.

– Мы просто гуляли немного дольше, чем рассчитывали, вот и все. А когда вернулись домой, обнаружили, что тебя нет, и очень испугались.

– Вчера была самая подходящая погода для прогулок, не так ли? – раздался из темноты чей-то голос.

Это был Пьер, очень тепло одетый, верхом на крепкой молодой лошадке. Подъехав вплотную, он бросил Маркусу.

– Пару слов с глазу на глаз, Флавье. Пока не подошли остальные.

– Тогда слезай с лошади и отойдем в сторону. Колин, подержи поводья и никуда не отходи с этого места.

По щиколотку проваливаясь в снег, мужчины отошли так, чтобы Колину не было их слышно.

– Тебе не удалось ни на секунду обмануть меня, подонок, – без предисловий заявил Пьер. – Ты завлек мою сестру на путь греха и разврата, и, клянусь кровью Христовой, я позабочусь о том, чтобы ты заплатил за вес сполна.

– Что ты собираешься сделать?

– Разумеется, сказать архиепископу.

Маркус в ярости ухватил Пьера за воротник.

– Я убью тебя прежде, чем ты это сделаешь, ты, дитя Содома! Одно твое движение – и я оторву тебе то, чем ты больше всего дорожишь. Не надейся, что это пустая угроза – ничто не доставит мне большего удовольствия.

– Ты не посмеешь.

– Неужели? Я пощажу тебя сейчас, но только ради твоей матери и сестры. Однако учти, Шарден, – один неверный шаг, и дни твои сочтены. Нет ничего более отвратительного, чем шпион и соглядатай.

Глаза Пьера округлились.

– Ты это о чем?

– Ты знаешь об этом лучше меня.

– Я никогда не следил за тобой. Я догадался обо всем, послушав болтовню Колина. Все вы, чужеземцы, на один манер – вам бы только добраться до теплого местечка между женских ног…

Пьер не успел продолжить свою мысль – мощный удар сбил его с ног и опрокинул в снег.

– Будь ты проклят, Маркус де Флавье, – прокричал Пьер с земли. – Рано или поздно ты угодишь в ад, и я помогу тебе отправиться туда как можно скорее!

Вместо ответа Маркус развернулся, быстро подошел к Колину, помог тому взобраться на лошадь Пьера и повел ее под уздцы прочь.

– Стой! – выкрикнул Пьер, пытаясь выкарабкаться из сугроба – А как же я доберусь домой?

– Можешь прогуляться пешком, – донесся до него удаляющийся голос Маркуса, – или замерзнуть здесь в темноте – меня это мало волнует.

– Флавье! – заорал, брызгая слюной, Пьер. – Знай, что твои дни сочтены!

Ответа не последовало, и по движению факелов Пьер понял, что поисковая партия возвращается во дворец. Он остался один в леденящей вероломной тьме, и только кипящая в нем ненависть могла помочь ему вернуться домой живым.

Глава четырнадцатая