Изгнание - Дина Лампитт (1995)

На мгновение Николь вспыхнула от возмущения, ощутив неприязнь к телу, с которым была теперь связана таким странным образом. Тут ее мысли вернулись в настоящее, и она с сожалением подумала о том, что, может быть, уже больше никогда не увидит своего любовника и не сможет узнать, как бы он отреагировал на то, что произошло.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мост через быстро несущиеся воды реки Трент издалека казался таким узким, что на нем едва смогли бы разминуться два пешехода. Но когда громоздкая карета сэра Дензила Локсли приблизилась, то стало очевидно, что он вполне пригоден для переправы, правда, только одного экипажа. Поэтому на берегу выстроилась длинная вереница из повозок и карет, пассажиры которых нетерпеливо ждали, когда настанет их черед переправляться через реку. Заинтересованная всей этой суетой и спорами, Николь, не отрываясь, смотрела в окно. В ней все сильнее росло ощущение того, что она принимает участие в грандиозном театрализованном представлении.

Кругом были люди: пешие, конные, в простых грубых повозках и в дорогих величественных экипажах, – каждый из них старался как можно быстрее пересечь мост через Трент, на противоположном берегу которого расположился Ноттингем. Завороженно наблюдая за всеми этими людьми, Николь обратила внимание, что не все они пришли сюда для того, чтобы встретиться с королем. Многие пешеходы ругались, раздраженные тем, что им перекрыли главную дорогу в город, они отважно лезли под колеса, и их спасало лишь то, что попав на мост, все экипажи двигались не быстрее улиток.

Когда они были в середине очереди, Николь заметила черную карету лорда Джоселина Аттвуда с фамильным гербом Эйвонов на боку: в нем преобладали малиновый и золотой цвета.

«Впечатляет!» – подумала Николь и улыбнулась, увидев, как из окна кареты высунулась сначала знакомая шляпа, а потом – голова самого Аттвуда.

Он бросал что-то, по-видимому, монеты, потому что окружающие экипаж люди тут же рассыпались, что позволило ему двигаться относительно быстро.

– Наш новый друг тоже приближается к переправе, – сказала она радостным голосом.

Сэр Дензил не ответил, и Николь увидела, что глаза у него закрыты, хотя было не похоже, что он спит, потому что губы у него двигались, как если бы он молился. Отнесясь к этому поначалу с уважением, актриса вдруг почувствовала, что ее охватила дрожь, когда она подумала, о чем может молиться этот человек, решив, что все, о чем он думает, связано с ней.

Отчим Арабеллы не собирался никому давать чаевые, поэтому только через час они наконец-то смогли пересечь узкий мост и въехали в город с южной стороны. Взгляд приезжего неизменно обращался налево, где на востоке, подпирая купол неба, возвышался величественный Ноттингемский дворец. Расположенный на скале, возвышающейся на добрых сто футов над примыкающими к реке долинами, он восхищал и подавлял своим видом. В двадцатом веке, играя в ноттингемском театре, Николь побывала на его развалинах и посетила дворцовый музей, горько жалея тогда о том, что от его былой мощи не осталось почти ничего, что могло бы напомнить о легендарной битве злого шерифа с доблестным Робином Гудом. Теперь же, хотя и было видно, что дворец уже довольно старый, актриса в полной мере убедилась в его величии и великолепии, представив себе, каким он был во времена своей славы. К своему огромному удивлению, Николь увидела реку, омывающую стены дворца и явно заменяющую ров; она прекрасно помнила, что в ее веке от этой реки не осталось и следа.