Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

Йен Патерсон поддержал его, но глаза остались серьезными, почти печальными. С минуту он барабанил костлявыми пальцами по столу. Сэм заметил синеватый оттенок его ухоженных ногтей. По слухам, у Патерсона был рак. Сэм всеми силами избегал упоминаний о болезни, так как не хотел знать наверняка. Его огорчала несправедливость судьбы, по капризу которой человек нередко уходит слишком рано.

– Так я могу на вас рассчитывать? – спросил Патерсон.

Сэм сказал себе, что с его стороны это будет что-то вроде акта милосердия, что так он выразит свою симпатию и признательность.

– Сделаю, что смогу. В конце концов, почему бы и нет?

В глубине души он знал, конечно, что лицемерит даже перед самим собой. Упоминание о виконте Венде немедленно заставило его вспомнить про Лидию. Мысли о ней не были приземленными, но не были и платонически возвышенными.

Лидди. Ее улыбка, глаза, волосы. Ее тело. Они снова окажутся рядом, им волей-неволей придется общаться. Сэм понял, что ждет не дождется, когда сможет принести Лидии свои извинения. В конце концов, разве он не сбежал куда глаза глядят, желая любой ценой избежать прощания?

«Что ж, человек предполагает, а Бог располагает», – подумал Сэм, мысленно улыбаясь. Как Лидди ни протестовала, он все же нанесет ей визит. Визит, от которого можно ждать всего, чего угодно, вплоть до пары оплеух. Если подумать, не такая уж печальная перспектива.

Глава 15

Если ты никогда не требуешь платы, по крайней мере работай на себя, а не на других.

Йоркширская пословица

– Я понятия не имею, где его посадить! – с тревогой прошептала виконтесса Венд маркизе Мотмарш.

Если учесть, что она особенно гордилась своим умением правильно разместить за столом любой состав гостей, это прозвучало для стоявшей рядом Лидии почти как мольба о помощи.

– Мистер Патерсон, американский посол, по штату выше лорда казначея, но он ссылается на болезнь и присылает вместо себя кого-то, о ком я понятия не имею! Где я, по-вашему, должна посадить этого человека? В передней части стола, где обычно сидит посол, или в задней, где американцу самое место, если он ничего собой не представляет?

Маркиза, женщина уже немолодая, но все еще статная, в вопросах старшинства не имела себе равных, не потому, что, подобно виконтессе Венд, ревностно оберегала свой собственный престиж. Во-первых, она была наблюдательной, а во-вторых, вращалась в свете не менее сорока лет. Иерархия была для нее святыней из святынь.

– Если американский посол болен, кто-то должен временно исполнять его обязанности, – сказала маркиза своим тихим, приятным голосом.

Голос виконтессы, напротив, был звонок, как туго натянутая струна.

– Да, но ведь не просто заболел, а подал в отставку по состоянию здоровья! Без сомнения, кто-то должен принять пост.

– Если бы королева уже дала аудиенцию его преемнику, мы бы об этом услышали.

– Возможно, весть уже в пути. Я не хочу совершить промах! – воскликнула виконтесса в отчаянии.

– Когда мы выезжали в провинцию, ни о какой отставке и речи не шло. Ручаюсь, что верительные грамоты еще не были вручены.

– По-вашему, мистер Патерсон просто взял да и вышел в отставку, не оставив преемника?

– Возможно, его отставка еще не принята официально. – Кроткий голое маркизы звучал на редкость убедительно. – Бедный, бедный мистер Патерсон! Грэхем… – это был ее муж, маркиз, – говорил, что за последнее время его здоровье сильно пошатнулось.

– Все это хорошо, – откликнулась виконтесса, не слушая, – но куда же мне все-таки посадить этого… кто бы он ни был? Лучше прямо спросить его самого, вручал ли он уже верительные грамоты. До королевской аудиенции в наших глазах он – никто.

– Прямо спросить? Но это так неловко! – Маркиза в негодовании покачала головой, отчего перья в прическе заколыхались.