Опрометчивый поступок - Джудит Айвори (2002)

Лидди – чудесная девушка. Она открывает лучшие стороны его натуры. Он и она – вместе это они. Причастность, принадлежность друг другу – это значит быть понятым и принятым.

Когда чуть позже Сэм прикасался к Лидди, наблюдал за ее реакцией, когда он проник в нее и ощутил, как она обвивается вокруг него и сжимает в объятиях, он ощутил, как что-то в них обоих размыкается, некие внутренние путы. Это было большее, чем простая физическая разрядка во время близости. Потом, прижимая к себе задремавшую Лидди и сам начиная задремывать, Сэм уловил, как на него нисходит покой, как в душе воцаряется мир, которого он не знал лет с шестнадцати, когда оставил родной дом и пустился в странствия. Он был тогда преисполнен надежды найти свое место в жизни и готов был это место заслужить.

Птицы знают, что солнце готово взойти, и рады оповестить об этом весь мир. Лидию разбудило оживленное щебетание, в которое то и дело вплеталась более причудливая трель. Тяжелая во сне рука Сэма обнимала ее за талию. Перед самым пробуждением ей что-то снилось. Что-то приятное.

Лидия позволила себе расслабиться, вернуться на грань между сном и явью – и вспомнила. Пудинг! Она не удержалась от смеха. Сэм шевельнулся, глаза его приоткрылись.

– Вообрази, мне приснился пудинг!

Лидия закинула руки за голову, чтобы как следует потянуться. Теплая ладонь погладила ее по внутренней стороне правой руки от запястья до подмышки, по боку до талии, по бедру и наконец легла на ягодицу. Сэм прижался лицом к ее груди, и его дыхание согрело кожу там, где были расстегнуты верхние пуговки.

– Пудинг… – повторила Лидия, задумчиво улыбаясь. – Мне снилась столовая, целая процессия слуг с серебряными подносами, и на каждом – что-нибудь вкусное. Омар под датским соусом, салат по-гречески, меренги. Настоящий пир! – Подумав, она добавила деталь, которой не было в этом сне во имя чревоугодия: – Ну и, конечно, кролик. Я была за столом не одна, а с моим братом Кливом. Как странно! Он почти никогда мне не снится, а тут взял и приснился. Когда перед ним поставили желе из малины в красном вине, он вывалил его из формочки на ладонь, слегка потряс,

чтобы заставить дрожать, и сказал: «Смотри, сердце на ладони». А еще говорят, что сны не отражают действительность! Однажды он так и сделал за столом, и я помню свое отвращение и восторг.

– Ты скучаешь по всему этому, – сказал Сэм, целуя ее шею.

Разве? Лидия изогнулась навстречу кончику языка, чертившему на ее коже влажную спираль. В самом деле, она немного скучала по прежней жизни, по всему тому, что там было хорошего, но то, что происходило с ней в эти минуты, вознаграждало за утрату.

Они начали день с того же, чем занимались почти всю ночь напролет, – с любовных игр. Все остальные занятия казались им пока что пустой тратой времени. На сон было отведено ровно столько, чтобы восстановить силы для новой близости. В конце концов они довели себя до болезненных ощущений, но все равно, едва проснувшись, занялись все тем же, хотя и с большей осторожностью. Это вполне укладывалось в картину безумия, которым страдают молодожены во время медового месяца.

Наконец Лидия и Сэм покинули ложе, предоставленное им самой природой, и принялись за повседневные дела.

Утро выдалось ничуть не хуже, чем накануне – такое же теплое и сияющее, – и это позволяло надеяться на лучшее. Цветущая вересковая поросль гудела от пчел, солнце заливало ее потоками света, ручей весело искрился среди травянистых берегов. Все это, вместе взятое, выглядело как рай земной, так что невольно хотелось задаться вопросом: не лучше ли махнуть на все рукой и остаться здесь навсегда?