Перст судьбы - Елизавета Дворецкая (2012)

Но одна неожиданность в доме Ульяжа-ижанда все-таки подстерегала. Вернее, неожиданностью она стала только для воевод и даже для Селяни, который совершенно за это время забыл, с чего все началось. На пиру, когда хозяин предложил поднять кубки в честь воеводы Велема и его рода, молодая женщина внесла большой рог, правда, без оковки, но зато покрытый искусной тонкой резьбой. Одета она была хорошо: в верхницу из тонкой крашеной шерсти, с белым льняным покрывалом на голове, с ожерельем из дорогих стеклянных бус, даже с тонким серебряным браслетом. Судя по всему, это была жена хозяина и, несмотря на юные годы, старшая женщина в доме. Но едва лишь она вошла, как кто-то охнул рядом с Селяней и чей-то голос воскликнул в изумлении:

— Ильве!

Женщина вздрогнула, чуть не выронила рог, обернулась… И Селяня вытаращил глаза: под женским покрывалом он не сразу узнал хорошо ему знакомое и такое милое лицо средней дочери давно покойного Кульво из Юрканне. Он видел ее лишь в середине нынешней зимы, но с тех пор произошло столько событий, что, казалось, миновали годы.

А Пето бросился к любимой сестре. Он помнил, что она должна быть где-то здесь, да и родственницы, ехавшие в обозе, постоянно напоминали ему, что Ильве увез к себе Ульяж-ижанд. Но пока некогда было спросить хозяина о пленнице — и вот она сама нашлась, причем в качестве жены и хозяйки!

— Пето, мой любимый! — Ильве едва успела сунуть кому-то рог и обняла брата. — Ты жив! Откуда ты взялся? Из Туонелы, не иначе! Я знаю, ведь всю Юрканне сожгли! Они убили всех старших — Лохи, нашу мать, тетку, и Ярки тоже убили! А девчонок всех увезли, я не знаю, что с ними теперь!

— Они со мной, я давно освободил их, мы убили всех Туоре-лапсед, их дома сожжены! — горячо хвастался Пето, который к горьким новостям давно привык. Он знал даже больше, чем она. — Они со мной, ты их скоро увидишь! Но ты, как ты живешь? Я вижу, ты вышла замуж?

— Ты ведь Пето сын Кульво? — К ним подошел сам Ульяж. Все гости замерли, с удивлением наблюдая разрешение еще одной родовой распри. — Я рад, что ты выжил и даже, судя по твоим словам, сумел найти своих сестер. Поверь, я был крайне недоволен тем, как мои родичи Туоре-лапсед обошлись с твоими родными и с Юрканне. Они позвали меня на помощь, и я поехал, надеясь разрешить взаимные обиды и склонить оба рода к миру. И вы, и они достаточно пострадали, и не нужно было гневить богов и огорчать духов предков новым кровопролитием. Но я даже не успел вмешаться, и Лахья с братьями ничего не хотели слушать. В гневе я пригрозил, что отрекусь от родства с ними. Тогда они предложили мне дочь Кульво, ту, к которой сватался Тарвитта, уверяя, что это самая ценная их добыча. И поистине это так! Поистине не бывало девы более красивой и разумной. Жена моя умерла уже два года назад, но я, еще чувствуя себя в силах, ввел Ильве дочь Кульво в дом как свою жену. Всякий скажет, что она ни в чем не терпела от меня обиды, ведь так, жена моя? И раз уж мы стали родичами без твоего ведома, я готов выплатить тебе выкуп за невесту, хоть и с опозданием, но такой, что не уронит чести твоей и моей. И я предлагаю тебе мою родственную дружбу и поддержку во всех делах. Если ты остался единственным из мужчин, то тебе она пригодится.

— Но сначала нужно спросить саму женщину, чего бы она хотела! — выкрикнул Селяня, не давая Пето ответить. — Ты, Ульяж-ижанд, взял ее в жены, когда у нее не было выбора. Теперь у нее есть выбор: она может вернуться к своему брату, а он имеет право подобрать ей другого мужа. Несправедливо будет взыскивать с тебя, если ты хорошо обращался с ней. Но и удерживать ее у нежеланного ей мужа тоже будет несправедливо.

— Спроси: муж хорошо обращался с ней? — приказал Велем Селяне.

— Да, хорошо, — ответила Ильве, в упор глядя на Селяню и словно бы желая сказать нечто важное именно ему.

— Спроси: она хочет остаться у мужа или вернуться к брату?