Мой милый враг - Конни Брокуэй (1998)

Лили и Драммонд одновременно повернулись в его сторону. В первый раз с момента их встречи ей хотя бы на минуту удалось отвлечься от мыслей об Эйвери Торне.

— Что? — отозвался Драммонд.

— Что это за охра, о которой вы тут говорите? — повторил свой вопрос Эйвери. — Полагаю, мне не мешает об этом знать, раз уж из-за нее разгорелись такие жаркие споры.

— Это глина, — ответила Лили, все еще не понимая, разыгрывает он ее или нет. — Красноватая глина, которая применяется для мечения овец.

— Понятно. А зачем вам их метить?

— Чтобы отделить их от чужих овец, — произнес Драммонд с нескрываемым отвращением. — Тут, в округе, полным-полно овец, которые пасутся все вместе на склонах холмов. Нам ведь нужно как-то отличать своих животных от чужих, а? — Он покачал головой. — Ты ведь в свое время был не таким глупым парнем, если только память мне не изменяет.

— Можете продолжать разговор, — отозвался Эйвери. — Мне он кажется весьма содержательным.

— Вы и в самом деле не знаете, что такое охра? — недоверчиво спросила Лили, пораженная тем, что Эйвери мог так легко признаться в своем невежестве.

Ее собственный житейский опыт, хотя и не слишком большой, подсказывал ей, что мужчины обычно не выставляют напоказ свои недостатки. Даже ее отец, один из самых просвещенных людей, каких ей приходилось встречать, ни разу на ее памяти не произнес слов «Я не знаю».

— Нет, — ответил Эйвери спокойно. — Да и откуда мне об этом знать? В последний раз я провел в Милл-Хаусе несколько недель, и то очень давно. Он так и не стал для меня вторым домом.

Судя по тому, о чем поведала ей Франциска, у Эйвери никогда не было и первого дома тоже. Она едва не произнесла эти слова вслух, однако настороженное выражение его лица заставило ее придержать язык. Она вдруг прониклась к нему чем-то вроде сочувствия, пусть даже это и казалось ей нелепым. Эйвери Торн обладал всеми преимуществами своего класса и пола. Он даже ухитрился найти выход из денежных затруднений исключительно благодаря собственной предприимчивости. Чего еще ему не хватало в жизни?

Лили смотрела на него в глубокой задумчивости. Возможно, Эйвери Торн вовсе не был тем самодовольным, уверенным в себе субъектом, каким хотел казаться.

Драммонд пренебрежительно фыркнул:

— Сначала женщина. Теперь еще один невежда. Неужели для того, чтобы быть включенными в завещание Горацио, вам пришлось пройти проверку на тупость? Так или иначе, я скорее предпочту работать на невежду-мужчину, чем на невежду-женщину. А еще лучше верните мне старые добрые времена, когда я состоял на службе у мистера Горацио.

— Да, я уверена, что мир лишился настоящих Дамона и Пифиаса[11], когда Всевышний разлучил вас с Горацио, — сухо отозвалась Лили, намекая на двух героев древнегреческих мифов.

Эйвери вдруг рассмеялся. Лили, пораженная, обернулась в его сторону. Он старался не встречаться с ней взглядом, однако на лице его появилась широкая одобрительная ухмылка.

— По-моему, ваши слова отдают богохульством, барышня, — произнес Драммонд, физиономия которого снова приняла тот же малопривлекательный багровый оттенок. — Если вы думаете, что я буду стоять тут и выслушивать ваши кощунствен…

— Да полно вам, Драммонд! — неожиданно вмешался Эйвери.

Лили изумленно уставилась на него. Уж от кого, от кого, а от него она меньше всего ожидала поддержки. Во всяком случае, не сейчас. Только не после того, как она… словом, не после того, что между ними произошло.

— Вы говорите так, словно вам приходилось стоять с Горацио плечом к плечу по пояс в грязи, сражаясь с паразитами на шкурах животных, или с чем там еще сражаются фермеры, — продолжал Эйвери. — Правда состоит в том, что покойный Горацио редко бывал в Милл-Хаусе и уж тем более не вмешивался в управление фермой.