Все на продажу - Кэндес Бушнелл

— Ты едешь на вручение «Оскара» в этом году?

Он покачал головой, не отводя взгляда от телеэкрана.

— Виктор Матрик против.

Она ответила неопределенным возгласом.

Этот разговор заставил Селдена в который раз с подробностями воспроизвести в памяти беседу с Матриком. Он ничего не забыл, просто реплики менялись местами, как яблоки в корзине, мысли весь день играли у него в голове в чехарду. Он встал и вышел в кухоньку налить себе водки.

— Хочешь чего-нибудь? — вежливо осведомился он.

— Ты наливаешь водку? — спросила Джейни. — Да.

— Тогда и мне налей.

Вот, значит, как они теперь будут жить, думал он, вынимая из буфета еще один стакан и кладя в него лед. Как два старика, бродящих по комнате на цыпочках и выпивающих, чтобы заглушать боль.

Но, наливая в ее стакан водку, Селден напомнил себе, что различие существует, и немалое: ему предстояло принять решение. Виктор поставил перед ним совершенно невыполнимую задачу, думал он сердито. Это как в Библии: там от Авраама требовалось принести в жертву сына, там царь Соломон предложил разрубить надвое младенца, чтобы решить спор… До сегодняшнего дня он воображал, что сможет избегать резких поступков и дождется, пока все утрясется. Он размышлял с растущим раздражением: он очень старался вести себя нормально. Как обычно, каждое утро являлся в свой офис, проводил совещания, ходил на деловые ленчи, управлял составлением программ. Но, как он ни старался, всё уже изменилось, и все это знали. В коридорах шептались, и чаще всего, слушая вполуха, как сценарист излагает ему очередную идею, секретарша рассказывает о детях, а Гордон хвастается сексуальными подвигами, Селден думал о своем: снова и снова переживал мысленно свое несчастье… Если бы только Джейни ему сказала, если бы не проявила такую скупость, если бы не купилась так задешево. В конце концов он утыкался в один и тот же неразрешимый вопрос: почему?

Потом он вздрагивал, поднимал глаза и замечал, что на него все смотрят. Им овладевала паника: вдруг он пропустил что-то важное?

…Селден вернулся в гостиную и подал Джейни стакан. Она взяла стакан со скупым «спасибо», даже не оторвав взгляда от телевизора.

На ней были модельные джинсы и футболка с надписью Vixen (ведьма) спереди лохматыми синими буквами — то и другое она носила, не снимая, после возвращения из Франции. Словно почувствовав на себе его взгляд, она поерзала и подтянула джинсы. Она регулярно принимала ванну, он это хорошо (даже слишком хорошо) знал, но джинсы и футболка уже стали бесформенными и выглядели несвежими. Он вспомнил высказывание Бернарда Шоу: «Красота хороша на первый взгляд; но кто на нее посмотрит, когда она три дня просидит дома?» Его ярость была так сильна, мысль «Нет, никто!» так горька, что ему было невыносимо думать о том, чтобы заняться с Джейни любовью, хотя они по-прежнему спали в одной постели. Стоило это представить, как перед глазами появлялся отвратительный, насмешливый Комсток Диббл с редкими рыжими волосами и дырой между зубами.

Селден сел и спросил:

— Зачем ты это сделала?

— Что сделала? — отозвалась она, не глядя на него.

— Вышла из отеля.

— Я послушалась совета Венди Пикколо.

— Что?! — недоверчиво воскликнул он. Она наконец повернулась к нему и таким тоном, будто говорила ему это уже много раз, отчеканила:

— Я разговаривала с Венди Пикколо. Она сказала, что рано или поздно мне придется выйти в город, и я согласилась.

Он поставил стакан и прищурился, хотя на самом деле был растерян.

— Не понимаю… Когда ты виделась с Венди Пикколо?

— Я с ней не виделась, — ответила Джейни терпеливо, как малому дитяти. — Я говорила с ней по телефону.

— Она тебе звонила? — недоверчиво спросил Селден.

— Да, звонила. Она звонит мне каждый день. Мы разговариваем.

— Значит, вы с Венди подруги?

— Правильно, — сказала Джейни, потягивая водку. Повернувшись к нему с осуждающим видом, она продолжила: