Анжелика и её любовь - Анна Голон, Серж Голон

Шлепая по воде, Анжелика наконец разыскала Онорину. Каким-то чудом девочка осталась лежать в своем гамаке, надежно привязанном к бимсам. Он раскачивался, но не очень сильно, повторяя бешеные рывки «Голдсборо» в смягченном виде. Хотя Онорина и проснулась, она не казалась особенно напуганной. Анжелика подняла фонарь и осветила картину, словно сошедшую со страниц дантовского «Ада»: Маниго и его пятеро товарищей держат на плечах непомерную тяжесть огромных деревянных балок. Сколько времени смогут они так простоять? Глядя на Анжелику налитыми кровью глазами, Маниго прокричал:

— Плотников!.. Идите за ними…

— Дверь заперта!

— Проклятые мерзавцы! Заперли нас тут, чтобы мы издохли, как крысы в норе… Идите.., через бывший хлев, — прохрипел он. — Там есть люк.

Анжелика сообразила, о каком люке идет речь. Должно быть, о том самом, через который пробрались матросы-испанцы, когда неожиданно оказались за спиной у нее и у тетушки Анны.

Она сунула фонарь стоящему рядом Мартиалу.

— Держи его крепко и, смотри, не упади сам, — приказала Она. — Пока есть свет, они будут стоять. Я попробую добраться до капитана.

Она проползла на коленях, нашла задвижку люка и скользнула в темную дыру. Потом спустилась по ступенькам трапа и пошла по коридору, то и дело ударяясь о его стены и отскакивая от них, как мяч. У нее болели все кости. Наконец она выбралась на палубу и сразу поняла: здесь дело обстоит еще хуже!

Как люди могут оставаться на верхней палубе, когда ее непрестанно заливают эти чудовищные волны? Как они Умудряются держаться на своих реях и вантах — ведь буря может в любой момент сорвать их оттуда, точно плоды с дерева, и унести прочь?

Однако при вспышках молний Анжелика неизменно видела вокруг фигуры матросов: они сновали во все стороны, упорно стараясь исправить опасные повреждения наносимые кораблю ударами волн.

Она поползла на корму, хватаясь за тросы, натянутые вдоль узкого мостика, который шел у самого фальшборта. Она знала, что Жоффрей сейчас там, на юте, стоит у штурвала, и она должна во что бы то ни стало добраться до него. Это была ее единственная мысль. Она пробивалась сквозь тьму, промокшая до нитки, цепляясь изо всех сил за любую опору, — так же, как преодолевала тот тяжкий темный путь длиной в пятнадцать лет, который наконец привел ее к нему.

«Умереть рядом с ним… Хоть это вырвать у судьбы…» Наконец она увидела его — он так слился с ночью и бурей, что казался воплощением духа вод. Он стоял непо-движно — так неподвижно, что среди неистовства ветра и волн это казалось немыслимым.

«Он мертв, — подумала Анжелика. — Его поразил удар молнии, и он умер стоя, держась за штурвал!.. Неужели он не понимает, что сейчас мы все погибнем? Никакой человеческой силе не справиться с яростью океана. Еще одна.., две волны.., и нам конец».

Она подползла к нему вплотную и дотронулась до его обутой в сапог ноги — та стояла твердо, будто приклепанная к палубе. Анжелика с усилием выпрямилась, обеими руками держась за его широкий кожаный пояс. Он продолжал стоять неподвижно, словно каменная статуя. Однако при очередной вспышке молнии она увидела, что он повернул голову и опустил взгляд, чтобы посмотреть, кто цепляется за него. Он вздрогнул, и она скорее угадала, чем услышала его вопрос:

— Что вы здесь делаете?

Она прокричала:

— Плотников! Скорее!.. Над нижней палубой рушится потолок!..

Расслышал ли он ее слова, понял ли?.. Он не мог выпустить из рук штурвал. Вот он пригнулся под ударом новой волны, которая, точно разъяренный зверь перескочила через высокое ограждение капитанского мостика. Когда Анжелике удалось вновь набрать в грудь воздуха — во рту у нее было солоно и горько от ударившей прямо в лицо воды — она увидела, что рядом с Жоффреем стоит капитан Язон. Почти тотчас он подошел к перилам и прокричал в рупор какой-то приказ.

Блеснула молния, и Анжелика на мгновение вновь увидела лицо мужа. Склонившись к ней, он.., улыбался: