Анжелика и её любовь - Анна Голон, Серж Голон

— Сущее преступление — прятать такое тело под обносками служанки. Но я это сейчас исправлю.

Он встал, подошел к сундуку и, достав оттуда женское платье, бросил его в изножье кровати.

— С сегодняшнего дня вы будете одеваться прилично.

— Вы несправедливы, Жоффрей. Мои обноски служанки, как вы их назвали, имеют свои преимущества. Представьте себе, каково бы мне было бежать через ланды от драгун и взбираться на борт «Голдсборо», будь я в придворном наряде. И потом, я ведь больше не повелеваю королевством.

Он снова прилег рядом с нею и, опершись на локоть, положил другую руку на подтянутое к себе колено. Анжелике подумалось, что в этой его позе есть что-то от небрежной грации балаганного акробата, которая отличала его и прежде.

Он задумчиво произнес:

— Королевство? Но оно у меня есть. Огромное… Восхитительное. Времена года одевают его то в изумруды, то в золото. Море, на редкость синее, омывает там берега цвета утренней зари…

И сегодня он порой начинал говорить поэтическим языком лангедокских трубадуров.

— Где же находится ваше королевство, мой дорогой повелитель?

— Я везу вас туда.

Она вздрогнула, неожиданно вернувшись с неба на землю. Потом набралась смелости и тихо спросила:

— Так вы везете нас не на Острова?

Он молчал, словно не слышал ее вопроса. Затем пожал плечами:

— Острова? Ах, да! Будут вам острова.., и даже больше, чем вы могли бы пожелать.

Он взглянул на нее и снова улыбнулся. Его пальцы машинально перебирали волосы Анжелики, рассыпавшиеся по подушке. Они уже высохли и вновь приобрели свой обычный цвет.

На лице Жоффрея де Пейрака отразилось удивление.

— Как посветлели ваши волосы! — воскликнул он. — Честное слово, среди них есть и седые!

— Да, — прошептала она. — Каждая прядь — память о каком-нибудь горе.

Нахмурив брови, он продолжал внимательно разглядывать их.

— Расскажите мне, — потребовал он.

Рассказать? О чем? О страданиях, которыми был отмечен ее путь, пройденный вдали от него?

Она смотрела на него неотрывно и пылко. Он нежно гладил пальцем ее виски, а она и не знала, что этим движением он вытирает слезы, которые катятся из ее глаз.

— Мне нечего рассказать, я все забыла.

Она подняла обнаженные руки, осмелилась обнять его, притянуть к своей груди.

— Вы намного моложе меня, господин де Пейрак. Вы сохранили свою мавританскую гриву, она по-прежнему черна, как ночь. Всего несколько седых волосков.

— Ими я обязан вам.

— Неужели?

Сквозь рассветный полумрак он увидел, как ее губы тронула грустная улыбка. Он подумал: «Моя единственная боль.., моя единственная любовь». Раньше ее губы не казались столь выразительными и живыми, и в их игре не было такого очарования.

— Да, я страдал.., из-за вас.., ну как, теперь вы довольны, маленькая людоедка?

Как она прекрасна! Еще прекраснее, чем прежде, ибо жизнь наполнила ее красоту редким человеческим теплом. Он отдохнет на ее груди. В ее объятиях он забудет все.

Он взял ее тяжелые, с перламутровым отливом волосы, скрутил их и обмотал вокруг своей шеи. Уста их снова слились в жарком, неистовом поцелуе — и в этот миг утреннюю тишину разорвал мушкетный выстрел.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЯТЕЖ

Глава 1

Грохот выстрела живо напомнил Анжелике сцены из прошлого: нападение королевской полиции и драгунов. В глазах у нее потемнело.

С ужасом она смотрела, как соскочивший с постели Жоффрей де Пейрак натягивает ботфорты, надевает камзол из черной кожи.

— Вставайте скорее, — поторопил он ее.

— Что происходит? — спросила Анжелика.

Она подумала, что их атаковал пиратский корабль. Взяв себя в руки, она схватила брошенную ей мужем одежду и принялась без обычной тщательности облачаться в нее. Только она застегнула спереди платье, как стеклянная дверь каюты содрогнулась от глухого удара.