Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

— Идемте. Смелее, — подбадривал их Маколле. — Уж коль начали играть комедию, надо играть ее до конца. А знаете, разъяренного зверя, уже готового к прыжку, иногда может остановить что-то ему непонятное, что вдруг удивит его… Ведь многие ирокезы и в глаза не видели лошади… Может, вас, сударыня, и не очень устраивает такой кавалер, как я, но не забывайте, что после меня у вас, видно, не будет и такого…

Старик так балагурил и смешил их, что они вышли из форта с веселыми лицами.

Никола Перро был действительно там, он стоял, заложив руки за спину, и спокойно смотрел вниз, где у реки собралось полчище ирокезов. Ветер трепал бахрому, украшавшую его плащ из оленьей шкуры, и острый кончик мехового колпака.

Де Пейрак гарцевал на своем коне перед знаменосцами, словно производил им смотр.

Черные кирасы испанцев сверкали на солнце.

Мопертюи с сыном, поддерживая Уттаке, встали рядом с Никола Перро. Внизу прокатился глухой рокот.

Анжелика взглянула туда и почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.

Оба берега заполнили грязные, окровавленные, взъерошенные индейцы. На реке было тесно от лодок, челноков и каноэ, а они все откуда-то прибывали и прибывали. Индейцы высаживались на берег, поднимая клубы пыли, и молча устремлялись в сторону Катарунка. Эта толпа, размахивавшая луками и томагавками, производила устрашающее впечатление. Глаза всех были обращены к форту. Там, наверху, они видели своего старого знакомца, Никола Перро, он так часто бывал в Священной долине, так часто плавал по Пяти озерам, что они привыкли его считать своим. Там был и вождь могавков Уттаке… И тут они уже ничего не могли понять… Ведь им сказали, что все их вожди погибли в Катарунке. При виде графа на его сказочном черном скакуне их охватывал суеверный страх. Они теснились, понемногу наползая на холм, но пока занимали выжидательную позицию.

Жоффрей де Пейрак спешился и, пройдя несколько шагов, встал чуть впереди Перро и Уттаке. Ветер трепал полы его плаща, развевал волосы, кружевное жабо и яркие ленты, прикрепленные к плечу.

Анжелика сжала ручонку Онорины. Она отыскала глазами своих сыновей. Флоримон и Кантор стояли недалеко от нее, торжественно застыв со знаменами в руках. На знаменах золотом, алым и голубым шелком были вышиты языки пламени, стелющегося по ветру.

Она не знала, что это за символ, надо будет спросить у них завтра… Боже, ведь это «завтра» может для них не наступить…

Внешне все были так спокойны, что даже трудно было представить, что через минуту может произойти страшная трагедия.

— Что сейчас будет? — вполголоса спросила Анжелика у старого Маколле.

— Пока что белые и индейцы приглядываются друг к другу. Оценивают обстановку. Что-то решают. Ирокезы растерялись: во-первых, они не знали, что Уттаке жив. Потом, они боятся любых огороженных мест, да и открытых участков тоже, они привыкли к лесу. Кроме того, белые вышли к ним навстречу, чего уж они никак не ожидали. Теперь они окончательно запутались… не знают, что и делать… Видите, кое-кто из них начал танцевать, это они разжигают себя. Вообще ведут себя как кошка, пугающая мышь. Только вот кто кошка, а кто мышь, пока не известно. Спокойно. Они сейчас снова завопят. Не двигайтесь и не показывайте, что боитесь.

Нечеловеческий хриплый вой снова потряс воздух. Госпожа Жонас и Эльвира судорожно вцепились в Анжелику, и она уже не знала, кого успокаивать в первую очередь — их или перепуганных детей, уткнувшихся к ней в колени: «Не бойтесь, их крик звучит так громко только потому, что они кричат все вместе!..».