Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

— Он хотел бы знать, — перевел Уттаке, — были ли в твоем форте шкуры бобра.

— Да, да, конечно были! — в отчаянии вскричал О'Коннел. — Тридцать связок. На чердаке их хранилось по меньшей мере на десять тысяч ливров. Ах, мессир де Пейрак, если бы вы предупредили меня… если б я знал. О, мои бобры, мои бобры.

В его голосе звучало такое отчаяние, он так непосредственно и так комично выражал свое горе, что ирокезы покатились со смеху.

Вот наконец-то перед ними настоящий белый… Истинный сын этой расы торгашей. Этот человек был им понятен, именно такими индейцы и представляли себе белых.

— А сколько стоит эта шкура? — спросил де Пейрак, защипнув пальцами толстые, дрожащие от горя щеки ирландца. — Во сколько ливров оценил ты ее? В десять тысяч? Двадцать тысяч? А сколько стоит скальп, который тебе удалось сохранить? — продолжал граф, схватив за рыжую гриву несчастного скупщика. — Никак не меньше тридцати тысяч ливров?

Индейцы хохотали как сумасшедшие. Они передразнивали ирландца, показывали на него пальцами. Раскаты их жуткого смеха казались эхом ревущего пожара.

— Смеешься ли ты с нами, Сваниссит? — вдруг вскричал Уттаке, подняв лицо к пылающей вершине холма. — Смеешься ли ты со своими воинами? Утешился ли ты подарками белых?

И вдруг как бы в ответ на его слова ослепительный сноп бело-голубых искр вырвался из гудящего пламени и, высоко взлетев в темное небо, упал оттуда на землю серебряным дождем.

Не успели индейцы прийти в себя, как из огня вылетела длинная красная змея и, метнувшись во мрак, рассыпалась сверкающими звездами, которые, дробясь на более мелкие, соединялись в рубиновые венцы и потом медленно плавились, стекая кровавыми струйками по черному покрывалу небосвода.

Индейцы попадали на колени. Те, кто стоял ближе к реке, попятившись, свалились в воду.

Теперь все небо было в светящихся лентах и ярких россыпях огней, петарды рвались одна за другой, заглушая треск прожорливого пламени, пожиравшего стены Катарунка.

Голубые, янтарно-желтые, розовые, золотые огни рассыпались в небе цветами, лианами, гирляндами, извивающимися спиралями, тонкими серпантинами, которые, сталкиваясь, догоняя друг друга, сплетаясь, рождали неожиданные рисунки, иногда контуры зверей, неожиданно исчезавших в тот самый момент, когда, казалось, они готовы броситься на вас…

В минуту случайного затишья Анжелика вдруг услышала веселые голоса детей. Пережитый восторг заставил отступить страх. А вместе с ним исчезли ненависть, угрозы и подозрения. И пиротехник Флоримон, устроивший этот фейерверк, был очень горд своими успехами. Она услышала его звонкий голос: «Ну, что скажете о моих талантах? Пожалуй, не хуже, чем в Версале». Еще немного, и капитан Альварес вместе со своими солдатами забыл бы строгий приказ держать наготове оружие.

Но бояться больше было нечего. Грозные ирокезы, подняв головы, как зачарованные смотрели в небо. Опьянев от фантастических видений, они утратили чувство реального, забыли о том, что привело их сюда, на берег Кеннебека. Огромная изумрудная гусеница, извиваясь, падала к ним с неба. Огненная бабочка била крыльями в темноте, гигантская пылающая тыква на их глазах разбивалась вдребезги.

Когда последние вспышки рассеялись разноцветной пылью в ночи, Катарунка уже не было. Догорев, его стены рухнули, подняв мириады искр. И там, где еще недавно стоял форт, теперь зияла огромная багровая рана, медленно остывавшая во тьме.

Глава 15

В это время, пробившись сквозь тучи, взошла, наконец, луна. Ее прозрачный свет слился с отблесками догоравшего пожара, и землю затопило удивительное голубоватое сияние.