Анжелика в Новом Свете - Анна Голон, Серж Голон

— Твои хитрость, смелость и ум велики. И я предрекаю тебе победу. Но берегись. У тебя много врагов, и самый сильный из них недосягаем. Я назову тебе его, брат. Это — Этскон Гонси, Черное Платье. Он действует от имени своего бога и от имени своего короля. Он неодолим. Сколько раз мы хотели его убить и не могли, потому что он бессмертен. Ты понимаешь? Он хочет убрать тебя со своей дороги, и он будет неотступно преследовать тебя, потому что ты земной человек, а он весь во власти невидимых духов, и даже сам запах земли ему невыносим… Теперь, когда ты стал моим братом, я боюсь за тебя. Он хочет твоей гибели, я это знаю наверняка. Сколько раз я видел во сне его сверкающие синие глаза. И меня, отважного воина, бросало в дрожь, потому что в жизни своей я не знал ничего страшнее этого взгляда. Когда он так смотрел на меня еще в пору моей жизни у французов, я терял разум и от ужаса у меня все холодело внутри. Будь осторожен, Текондерога, — шепотом сказал он, — береги единственное сокровище, которое у тебя осталось, он хочет отнять его у тебя. — Он показал на Анжелику. — Черное Платье ненавидит и ее. Он хочет разлучить вас. Можешь ли ты, Человек Гром, устоять перед его силой? Ведь он всемогущ и его нельзя убить.

Вдруг Уттаке начал заметно волноваться.

Должно быть, именно в этот момент в сердце Анжелики проникла любовь к индейцам. Теперь она уже не боялась их и не испытывала к ним неприязни. Напротив, в ней родилось к ним чувство, вобравшее в себя все, что было в ее душе доброго, материнского. У нее словно открылись глаза. Теперь она видела, как они беззащитны, бедны и наивны, как своими самодельными стрелами отбиваются от смертоносных мушкетов и ничего не могут противопоставить таинственной силе иезуитов, кроме магии и колдовства. Жалость и уважение к ним наполнили ее сердце.

Слушая прерывистый голос ирокеза, который, позабыв о своей былой ненависти, был полон тревоги за них, Анжелика поняла, сколько в его душе благородства и какие высокие человеческие чувства таят в себе сердца жестоких индейцев.

С непоследовательностью и пылкостью примитивных существ ирокезы принимали самое горячее участие в судьбе тех, кого несколько часов назад хотели уничтожить. Теперь, когда белые стали их друзьями, они переживали их беды больше, чем свои собственные.

Жоффрей де Пейрак подошел к Уттаке.

— Я скажу тебе только одно. И ты должен это хорошо понять… В отличие от многих я не боюсь колдовства… Я не боюсь колдовства индейцев и не боюсь колдовства белых. А ведь Этскон Гонси, несмотря на всю свою силу, всего лишь белый человек. Такой же, как я…

— Это правда, — согласился Уттаке. Он как-то сразу успокоился, — ты белый, ты можешь его разгадать, но мы против него бессильны. Да, я понял тебя. Ты будешь разрушать его замыслы, так же как разрушил и наши, когда мы хотели тебя убить. Хорошо. Будь сильным, Текондерога, твоя сила нужна и нам. А теперь иди туда, куда ты считаешь нужным. Но как бы далеко ты ни ушел вместе со своими людьми, если вы встретите воина-ирокеза, он пропоет вам песнь мира. Я сказал все. Прощай.

Глава 16

Ночной ветер гулял над пепелищем, вокруг царило безмолвие, завеса синей мглы опустилась на землю. Жоффрей де Пейрак медленно шел вдоль берега. Время от времени он останавливался и поднимал глаза к вершине холма, где еще несколько часов назад возвышался форт Катарунк.

Выйдя к реке, Анжелика сразу узнала фигуру мужа. Ее непреодолимо влекло к этим местам, и она тоже вернулась сюда.

В пещере, куда накануне граф приказал перенести одеяла и кое-что из провизии, у костра только что уложили спать детей. Рядом, сраженные усталостью, уснули ее сыновья.