Смятение сердца - Эми Фетцер (1997)

Хантер. Боль усилилась, превратилась в ярость, холодную ярость, в которой была даже некоторая сладость. От нее дрожали руки, вожделея сжаться на горле Барлоу. Смерть все больше казалась Сэйбл счастливым избавлением, но она хотела успеть отомстить.

— Или ты мне скажешь, где золото, или… — Барлоу занес кулак для удара.

— Я бы на твоем месте подумала, махать ли руками! — прошипела она, поднимаясь на ноги с неожиданной живостью, на которую он уже считал ее неспособной. — Хорошо бы подумала, Барлоу!

Кулак помедлил… потом опустился и разжался. Несколько секунд Барлоу смотрел Сэйбл в глаза, потом отвел взгляд с презрительным фырканьем. Он был далеко не дурак и разбирался во взглядах. Эти странные глаза цвета… э-э… ну не важно, они говорили, что перегибать палку опасно: девчонка могла унести тайну с собой в могилу.

Он утешил себя тем, что как следует подтолкнул ее в северном направлении.

— И долго ехать?

— Как приедем, ты сразу это поймешь.

— Я взгляну, нет ли каких-нибудь примет, — сказал Быстрая Стрела.

Хантер, сидевший на земле с ребенком на руках, молча посмотрел на него. Он кивнул и сразу же схватился за затылок, растирая его жестом, уже вошедшим в привычку. Индеец скрылся в густых зарослях.

Несмотря на почти постоянную ноющую боль, временами переходившую в мучительную резь, Хантер обнимал малыша осторожно, очень нежно, как если бы его ангельская улыбка помогала восстанавливать силы. В левой руке он держал бычий пузырь с козьим молоком и, сам того не замечая, расслаблялся все больше по мере того, как ребенок жадно насыщался. «Симпатичный ты паренек, — думал Хантер. — Не кричишь без причины, не суетишься, когда не до тебя». Он знал, конечно, почему Маленький Ястреб ведет себя так безупречно — это была школа Сэйбл и Быстрой Стрелы, которые по очереди учили его не шуметь без крайней необходимости, чтобы ненароком не привлечь внимания врага.

Отощавшая коза паслась поблизости, на всякий случай стреноженная и привязанная покрепче. Когда им приходилось скакать галопом, Быстрая Стрела из жалости вез животное поперек своего седла. Коза была единственным, что затрудняло поиски Сэйбл, если не считать головной боли обоих следопытов. Но от боли существовало отличное лекарство: стоило только представить себе, каково сейчас Сэйбл, как все остальное переставало волновать.

«Она, конечно, считает меня мертвым».

Во рту появился неприятный вкус желчи, и Хантер поморщился. Как она, должно быть, мучается мыслью, что Маленький Ястреб остался в хижине, беззащитный, в компании двух мертвецов! Но что, если она больше не мучается вообще? Что, если она мертва? Допустим, грязный ублюдок Барлоу пристрелил ее в тот день или днем позже? Может быть, сейчас она лежит где-нибудь окровавленная, умирающая? Пока он, Хантер, валялся без сознания, истекая кровью, что делал Барлоу? Насиловал Сэйбл? Но даже если она все еще жива и даже не ранена, она, конечно же, голодна и мучается от жажды. Барлоу не из тех, кто кормит и поит пленника. Возможно, он уже пресытился ею и бросил где-нибудь по дороге, полуживую, и теперь вокруг нее сидят в ожидании стервятники. Возможно даже, на нее наткнулась еще одна группа воинственных индейцев, и она снова пленница…

Она не сдастся, не погибнет так легко, возразил себе Хантер. Для начала она сделает все, чтобы убежать от Барлоу. Он по собственному опыту знал, что она борется до конца и никогда не сдается, если есть хоть капля надежды. Вот только есть ли надежда у женщины, оставшейся один на один с маньяком, да еще и вооруженным?

Ребенок издал негромкий воркующий звук и отвлек Хан-гера от гнетущих размышлений. Сероглазый, с улыбкой в форме полумесяца, малыш с любопытством смотрел на своего очередного кормильца.

— Привет! — сказал Хантер серьезно. — Надеюсь, обед не разочаровал тебя?