Сама невинность - Бертрис Смолл (2003)

— Жена вустерского портного. Пока мы перешивали платья, которые купил для меня епископ, она рассказала о том, что происходит в брачную ночь между мужем и женой и о тайнах мужского тела. Иначе я вообще бы ничего не знала.

— Я счастлив, что у тебя такая опытная наставница, малышка, — рассмеялся Ранульф.

— Но мать-настоятельница ничего мне не сказала, а я не могла полагаться на моих подруг и их сплетни.

Ранульф снова расхохотался и легонько чмокнул жену в губы. Она так восхитительно практична.

— Давай немного отдохнем, малышка, — предложил он, укрывая одеялом ее и себя.

Когда Эльф пробудилась, огонь в очаге почти догорел, а сквозь щели в ставнях пробивался серый утренний свет. Глядя на спящего мужа, она ощутила внезапное желание давать и получать наслаждение.

Эльф откинула одеяло, исподтишка изучая его. Потом провела рукой по его плоскому животу. Осмелев, наклонилась и принялась лизать его. Ранульф тихо застонал и пошевелился. Эльф приподняла голову, уловив едва заметное движение. Его мужская плоть пробуждалась к жизни. Эльф дерзко протянула руку, коснулась толстого отростка и, когда он стал на глазах удлиняться, провела пальцами от головки до корня.

— Бесстыдница, — пробормотал Ранульф и, даже не открывая глаз, приподнял ее и стал медленно насаживать на себя, пока меч полностью не вошел в ножны.

— О да! — выдохнула Эльф. — О да, мой Ранульф! Она крепко сжала его плоть потаенными внутренними мышцами.

— А теперь скачи на мне верхом, малышка, — выдавил он. Краснея за собственную беззастенчивость, Эльф стала двигаться, сначала неспешно, потом все быстрее. Он притянул ее к себе, так что ее груди расплющились о его торс. Его рот нашел ее губы, и он принялся жадно целовать ее. Они схватились в любовном поединке, пока обоих не поглотило наслаждение, такое мучительное, что она бессильно обмякла на нем.

— Ах, Ранульф, это восхитительно! Сердце его, казалось, сейчас разорвется от восторга. Он громко засмеялся:

— Нет, Элинор, это ты необыкновенная. Я обожаю тебя, малышка! На свете нет другой такой женщины, ты самая лучшая в мире, моя милая женушка!

Он крепко обнял ее. Оба вспотели от усилий. Как это изумительно — лежать на нем и чувствовать, как в ней пульсирует его жизненная сила. И он сказал, что обожает ее. Она сумела дать ему блаженство. А он подарил ей экстаз. Теперь, когда она узнала, как на самом деле бывает между супругами, поняла всю меру жертвы, которую должна была принести, став монахиней. Но без Ранульфа она осталась бы слепой на всю жизнь, ничего не понимая в изумительной, пламенной страсти, которую могут делить муж и жена.

Она вдруг заплакала. Ранульф немедленно встревожился и, прижав ее к груди, тихо заговорил:

— Малышка, не плачь. Что с тобой? Я не сделал тебе больно? Говори же, Элинор, ты разбиваешь мне сердце!

— Я… я… я так счастлива! — всхлипнула она.

— Тогда почему ты плачешь?

— Потому что счастлива! Все хорошо, Ранульф! Она припала к нему, и он погладил ее по щеке. Странно, почему она рыдает? Кажется, ей совсем не больно. Может, именно это имели в виду мужчины, утверждая, что им никогда не понять женщин?

Поцеловав жену в макушку, он подумал, что, должно быть, так и есть.

Глава 9

Каменная ограда поднялась на двенадцать футов. Внутри, на четыре фута ниже верхушки, проходил помост в три фута шириной на надежных каменных опорах, где могли стоять часовые, обозревая окрестности. По углам находились лестницы, позволяющие в два счета очутиться на помосте. Ворота тоже заменили: новые дубовые двери, окованные железом, висели на крепких петлях. Мелкий ров, окружающий стены, вычистили, углубили, окопали земляным валом, и вместо насыпного перехода к поместью теперь вел подъемный мост.

— Теперь мы способны выдержать осаду, — заметил Фулк.