Единственный шанс - Шарон Сэйл

— А если были? — настаивал Ченс. — Как бы вы к этому отнеслись? Насколько я могу судить, у меня нет ничего, кроме старого грузового пикапа и немногих носильных вещей. В столе я обнаружил свою банковскую книжку. Это означает, что я не голь перекатная, но все-таки и вам неровня.

— Знаешь, парень, когда я начинал, у меня и того не было, зато была на руках беременная жена. Вскоре после рождения Дженни у меня оказалось долгов на несколько сотен тысяч долларов и могила жены. Не скажу, что я катался как сыр в масле.

Ченс удивился. Услышанное оказалось для него полной неожиданностью.

— А как давно вы приобрели это место, Маркус?

— С точностью до дня? Я купил его за неделю до рождения Дженни. Приехали мы сюда в тот день, когда она появилась на свет. Четвертого июля, двадцать четыре года назад. — Он нахмурился. — Я не помню даже двух дней за все детство Дженни, когда мог побыть с ней вместе. Я все время тратил на создание вот этого.

Ченс слушал его с видимым напряжением. От того, что он узнает сегодня, будет зависеть очень многое.

— И знаешь, что самое печальное в этом, мальчик? — продолжал Маркус. — Мне не удалось создать даже дружеских отношений с дочерью. Сейчас я бы многое отдал ради этого. Я слишком мало для нее значу и не могу ее за это винить.

— Это не так, Маркус, — возразил Ченс. — Я мало что помню. Но вижу, что происходит сейчас. Может, Дженни и не ловит каждое ваше слово, но любит вас.

Она очень независимая. Это неплохо. — Спрятав руки в карманы, он снова прошелся по комнате. — Но пришел я к вам не за этим.

— Ну что ж, выкладывай, — кивнул Маркус. — Слушаю тебя.

— Вы сильно возмутитесь, если я стану претендовать на нечто большее, чем должность старшего конюха ранчо «Три Т»?

— Не хочу тебя обманывать. Пару месяцев назад этот вопрос меня бы шокировал. Но ты осознанно прыгнул под копыта того жеребца, спасая мою дочь. И она чуть не сошла с ума, когда ты был ранен, — Так что вы мне скажете?

— Скажу так. Все зависит от вас двоих. Как вы решите — так и будет.

Тяжелый груз свалился с плеч Ченса. Впервые за многие дни он почувствовал в душе легкость. Значит, его высоко ценят, хотя он сам и не помнит этого. Он чувствовал, что Маркус Тайлер никогда бы не стал поддерживать дурака.

— Что вам известно о моем прошлом? Когда я к вам нанимался, были ли при мне рекомендации? Называл ли я каких-нибудь ближайших родственников?

Приезжали ли ко мне гости? Приходили ли письма?

Может, я сам…

— Стоп-стоп-стоп, парень. Я могу облегчить тебе жизнь. Не сотрясай воздух понапрасну. Мне абсолютно ничего не известно о твоем прошлом.

Ченс сник. Именно это он боялся услышать. Ведь и Генри ответил примерно то же самое.

— Но зато я точно знаю, что ты самый лучший и самый постоянный работник из тех, кого мне приходилось когда-либо нанимать, — улыбнулся Маркус. — Тебе было всего восемнадцать лет. Ты сообщил, что умеешь чинить и управляться со всем, что имеет мотор. Когда я взглянул на старенький пикап, то сразу же тебе поверил. Как тебе удалось столько проехать на нем, было для меня загадкой. Ты сказал, что готов работать за стол и кров. Мне показалось, ты в отчаянии, поэтому и нанял тебя. Но подозрения у меня оставались. По твоему виду можно было заключить, что где ты, там и проблемы. Но я рад, что ошибался.

— Что значит — по моему виду? — свел брови Ченс.

— Ну конечно! — Маркус выпрямился в кресле. — Ты же ничего не помнишь! Ты вошел ко мне в кабинет, держась за правое плечо. А лицо у тебя было таким, словно ты проиграл десять раундов схватки с бульдозером. Тебя измолотили в хвост и гриву, я так бы сказал.

— Вот я и хочу узнать…

— Да, но пусть это тебя не беспокоит, Ченс. Я искренне верю, что в один прекрасный день ты полностью восстановишь свою память. Надо только проявить терпение.

Ченс покачал головой и направился к двери.