Совок-5 - Вадим Агарев (2023)

— Отпусти! — повысила она голос, — Больно! — и только теперь я заметил, что крепко держу ее за правое предплечье.

— Я не из бабьего любопытства спросила! — потирая руку, поморщилась Екатерина, — Соня, пока в Плехановке училась, она три года у нас жила. Со мной в одной комнате. Правда, я тогда еще совсем маленькая была, — глаза огнеголовой подозрительно заблестели.

— Откуда знаешь про беременность? — повторил я вопрос, — И врать не вздумай, я вас, рыжих, насквозь вижу!

— Вот еще! — фыркнула девица, — Я вообще никогда не вру! — запальчиво выдала она, — Ну, то есть, почти никогда, — через секунду благоразумно поправилась генеральская внучка. — Про вас с Софьей тётя Пана с дедом говорила. А я нечаянно услышала, — рыжая слегка покраснела.

Эвон, как! Оказывается, у этой проныры еще и какая-никакая совесть есть. И даже краснеть она умеет.

— А еще я слышала, что ты тех гадов убил! — теперь уже Екатерина взяла меня за руку, заступив мне дорогу, — Это правда? — она испытующе заглядывала мне в глаза, что-то пытаясь в них высмотреть.

— Неправда! — отрёкся я от сомнительной славы мстителя-душегуба, — Болтают злые языки! Мы с тобой, вроде бы в магазин шли? — напомнил я рыжей о цели нашего похода.

— Ну скажи! — жалобно заскулила девушка, всё еще пытаясь удержать меня на месте, — Я никому!

— Уже сказал! — вырвал я руку из ее цепкой лапки, — А то, что никому не скажешь, так это ты врёшь! Вы, рыжие, всегда врете! Поэтому и веры вам никакой нет! — решил я путём хулы и оскорблений перевести стрелки со скользкой темы.

Ошеломлённая Екатерина Дормидонтовна встала столбом. И вытаращила на меня свои зеленые, как сверкающие на солнце осколки бутылочного стекла, глазищи. Походу, я немного переборщил с углом перевода. Перевода тех самых стрелок. Слишком уж круто перевёл. Походу, немного обидел я внучку генерала. Н-да..

— Это не я придумал, — осторожно начал сдавать назад я, — Это Пётр Первый про вас, про рыжих, так сказал! — попытался переложить я ответственность за своё хамство на давно почившего монарха.

— Врёшь ты всё! — всхлипнув, пробормотала Екатерина, — Врёшь! — уже затвердевшим голосом отчеканила она, гордо задрав подбородок.

— Ничего не вру! — мой голос тоже окреп, отринув чувство вины, — Он даже указ официальный издал! В нём черным по белому написано, что рыжих и косоглазых к свидетельству в судах допускать нельзя! Потому, как веры им никакой нет! — я торжествующе уставился на внучку генерала Дубровина, — И вообще, мы за хлебом-то идем? Или как?

Надо сказать, что своего я добился. Весь оставшийся путь до магазина и обратно, мадемуазель Катя не проронила ни слова. На меня она смотрела, как на найденного в супе таракана. Храня при этом гордое молчание. К моему глубочайшему удовлетворению.

— Пошли подышим! — едва перешагнул я порог, приказным тоном предложил мне Дубровин.

Я пожал плечами и без пререканий двинулся туда, откуда пришел. На выход.

— Чего это у внучки глаза на мокром месте? — сурово спросил генерал, как только мы отошли на десяток шагов от дома. — Уже и её обидеть успел?

— Даже и не думал! — не стал сознаваться я в содеянном, — Предложение ей сделал, вот она и растерялась немного от привалившего счастья! — решил не давать я спуску династии Дубровиных.

— Ты чего мелешь, оглоед?! — растерянно уставился на меня лубянец, — Ты чего? Ты серьёзно, что ли?! — генерал Кузьмич оглянулся назад, собираясь, судя по всему, вернуться в дом и запытать любимую внучку на предмет её матримониальных перспектив.

— Нет, не серьёзно! — поспешил успокоить я деда, — Пошутил я! Поспорили мы с ней на историческую тему, вот она и переживает! Сами её спросите, если мне не верите! — уверенно продолжил я, почти окончательно успокоив домохозяина.