Идеальная мать - Эйми Моллой (2019)

Уинни поспешно вставила ключ в замочную скважину, Фрэнси последовала за ней и, споткнувшись о ступеньку, оказалась в темной, прохладной прихожей. Уинни с трудом закрыла дверь прямо перед носом низенького мужчины. Фрэнси поднялась за ней по четырем мраморным ступенькам и пошла по коридору, который освещали вспышки журналистской камеры. Окна в гостиной были прикрыты тяжелыми шелковыми занавесками. В ноздри Фрэнси ударил запах затхлости и испорченной еды. Уинни рывком отодвинула занавески у двери, ведущей на террасу, и Фрэнси понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к солнечному свету. К дальней стене были прислонены два ковра, свернутые в рулоны. В углу валялись картонные коробки. По столу и по полу были разбросаны упаковки из-под еды, возле дверей на террасу валялась пустая винная бутылка. Фрэнси тут же отметила, что рядом со скомканным розовым шелковым халатом стояли два бокала.

Уинни сняла куртку. Она страшно исхудала.

— Я все сообщения получила, прости, у меня не было сил перезвонить.

Фрэнси стояла посреди комнаты, похлопывая Уилла по попе и стараясь отдышаться:

— Уинни, я даже не знаю, что сказать. Ты… переезжаешь?

— Переезжаю?

Фрэнси указала на коробки и свернутые ковры:

— Просто тут коробки…

— А, да. — Уинни окинула глазами комнату. — Это все полицейские сделали. Сразу после… — Она осеклась. — Я видела, что случилось с Нэлл. И с тобой, и с Колетт. Вас показывали в новостях.

— Да что мы, не думай об этом. Ты-то как? Я даже не могу…

— Я в порядке.

— В порядке?

Фрэнси не нашлась, что еще сказать, она была поражена, насколько Уинни изменилась. Она стала такой мрачной. Такой отстраненной. Она была совсем не похожа на ту женщину, которой Фрэнси так восхищалась, когда та несколько месяцев назад шла по траве к ивовому дереву, сияя своей беременностью. Ничто не напоминало ту красивую, добрую женщину, которая сидела напротив Фрэнси в «Споте», или девушку с молодым лицом из «Синей птицы», которую Фрэнси бесконечно пересматривала.

— А что ты хочешь услышать, Фрэнси? Мой ребенок пропал. Не существует слов, чтобы описать то, что я чувствую.

Фрэнси почувствовала, что сейчас заплачет. Ей хотелось сказать: «Я понимаю, больше, чем ты думаешь, понимаю, каково это, потерять ребенка». Но она не осмелилась.

— Я могу как-то помочь? Может быть, тебе что-то нужно? Ты хоть немного знаешь, что произошло? — она говорила слишком торопливо.

Фрэнси повернулась к террасе:

— Конечно, я не знаю, что произошло.

— Я постоянно об этом думаю. Я поверить не могу, что полиция так облажалась. Сначала я была уверена, что это Боди Могаро. Я им поверила, понимаешь? А потом я стала думать про другие версии. Например, про того парня, с которым ты говорила в баре.

Уинни посмотрела на нее. Что-то изменилось — то ли в ее глазах, то ли в лице, то ли в тоне, Фрэнси не поняла. Уинни сказала очень неестественным, пустым голосом:

— Какой парень из бара?

— Который к тебе подошел, с которым ты… выпивала.

— Я в тот вечер ни с кем не выпивала.

Уилл успокоился, положив голову Фрэнси на грудь, а она боролась с желанием уйти. Она не понимала, зачем Уинни врет.

— А куда же ты ушла из-за стола?

Уинни не смотрела Фрэнси в глаза и, казалось, не слышала вопроса. Она пошла на кухню и принесла бутылку вина и два пластиковых стаканчика. Разлила вино и протянула Фрэнси стакан. Фрэнси приняла его, но не сдвинулась с места. Она вспомнила, как на последней встрече «Майских матерей» в парке Уинни, зарывшись лицом в волосы Мидаса, отмахнулась от стакана, который протягивала Нэлл: «Нет, спасибо. Мне от вина иногда нехорошо».

— Я пошла в парк, — сказала Уинни.

— В парк? А зачем?

— К маме, — стакан задрожал у нее в руке.

— К твоей маме? Но ведь она умерла, Уинни.

Уинни бросила взгляд на Фрэнси: