Идеальная мать - Эйми Моллой (2019)

Когда у вас рождается ребенок, все вокруг так и лезут с советами (Ха! Кто бы говорил!). Как с этим быть? Прежде всего, ни в коем случае не воспринимайте это всерьез! Если вы будете прислушиваться к каждому совету, это может всерьез расшатать вашу уверенность в себе. И поймите, что это все из лучших побуждений. Мы с вами любим своих малышей больше всего на свете, но ведь и другим (да-да, бабушка, мы о тебе!) тоже хочется играть роль в жизни малыша.

Колетт смотрела на солнечные зайчики у Чарли на щеках. Он обнимал ее за талию.

— Мы вместе уже пятнадцать лет, знаешь, как редко ты при мне плакала?

Она кивнула и закрыла глаза. Она не переставая думала о Уинни, о том, как ее вчера вели в участок. Ее вновь охватила тоска.

— Жаль, что мы не поговорили об этом раньше, — сказал Чарли, притягивая ее к себе.

Накануне вечером, увидев новости про Уинни, Колетт потеряла самообладание и обо всем ему рассказала. Рассказала, как отксерила документы из дела и забрала флешку. Как старалась не распускаться, как она тревожилась за Поппи, пристально наблюдала за ней, надеясь хоть на какие-нибудь признаки улучшения. Как тяжко ей сохранять равновесие между тем, чтобы быть хорошей женой, хорошей матерью, успешной писательницей.

— А чего тебе хочется сейчас? — теперь Чарли задал ей вопрос.

— Не знаю.

Она услышала в видео-няне хныканье Поппи и поднялась, чтобы пойти за ней, но Чарли положил ей руку на спину.

— Пусть она секундочку попробует справиться сама.

Колетт расслабленно вернулась в его объятья.

— На самом деле, я сказала неправду. Я знаю, чего мне хочется. Я хочу проследить, чтобы с ней все было в порядке. Хочу какое-то время побыть просто мамой. А потом снова буду писать. Уже что-то свое, — она вытерла слезы уголком наволочки. — Хотя мозг у меня больше не работает, и мне не о чем писать.

Чарли улыбнулся:

— Сделай, как все матери. Напиши о том, каково это, иметь ребенка.

— Пойду возьму ее, — сказала Колетт, когда Поппи снова заплакала.

— Я сам, — он сел и стал искать на полу возле кровати свои трусы. — Сегодня суббота. Не вставай, поспи еще.

Колетт выключила видео-няню и нырнула обратно в постель, вдыхая запах Чарли, оставшийся на ее подушке. За окном у кормушки, которую она несколько дней назад повесила на пожарной лестнице, собрались скворцы. Она закрыла глаза, ей хотелось провести так весь день, не думая о своей печали, об Уинни, которую вели в участок, не готовясь каждую секунду к тому, что обнаружат тело Мидаса.

Ее телефон, лежавший на столике возле кровати, зазвонил. Она хотела не брать трубку, но понимала, что не сможет удержаться.

Она села и взяла телефон:

— Алло.

— Ты идешь?

Колетт ответила не сразу:

— Нет.

— Уже почти девять. Ты же придешь, да?

Колетт потерла глаза:

— Нэлл, я не знаю, я…

— Нет, Колетт. Не поступай так. Ты обещала, что будешь. Мы обе обещали, — Нэлл на секунду замолчала. — Я не шучу, Колетт. Мы должны это сделать. Мы же ей обещали.

Чарли варил кофе, Поппи умиротворенно ворковала, лежа в детском стульчике, который стоял у его ног. Колетт вошла в кухню, одетая в желтый сарафан: — Мне нужно уйти ненадолго.

— Ты не говорила. А куда?

— Есть одно маленькое дело, я быстро, — она поцеловала его. — Скоро вернусь. Угадай, чем мы займемся сегодня вечером?

Он обнял ее за талию и прижался к ней бедрами:

— Дай угадаю.

Она рассмеялась:

— Правильно. Я забронировала нам столик.

— На троих?

— Нет, позвала няню.

— Правда что ли? А кого?

— Соню со второго этажа. Ты знал, что она два года работала няней в семье с близнецами?

Он вздернул голову:

— Конечно, знал. И спасибо тебе. Будет здорово, — он поцеловал ее длинным поцелуем. — Не забудь зонтик, кажется, будет дождь. И возвращайся поскорее.