Идеальная мать - Эйми Моллой (2019)

Но ведь тогда она оставила телефон на столе, а в чехле был ключ. Она закрыла глаза и вспомнила, как стояла у бара и заказывала себе еще один чай со льдом. Люсиль позвонила Дэниелу, сказала, что Отомн все время плачет и велела срочно идти домой. Тогда к ней подошел тот парень, подошел слишком близко, положил руку ей на талию. Его зловонное дыхание, громкая ритмичная музыка, толкущаяся молодежь…

Она больше не могла там находиться.

Она все сразу поняла. Она сидела, прислонившись к дереву и положив на колени блокнот, смотрела на фейерверк и вдруг она услышала сирены полицейских машин. Она все сразу поняла, как тогда, когда посмотрела в глаза полицейскому, который появился у ее двери двадцать лет назад и сказал: «У меня плохие новости».

Она стала истерично искать в сумке телефон, чтобы услышать от Альмы, что с Мидасом все в порядке. Она бежала по каменистой дорожке, ремешки туфель врезались в ноги, причиняя жгучую боль, она добежала до тротуара, стук каблуков отдавался у нее в голове. Дверь была открыта, дома была полиция, Альма рыдала, а потом ей стали задавать вопросы: Где она была? Видел ли кто-то, как она ушла из бара? Знает ли она, кто мог желать Мидасу зла?

— Ну ладно, — сказала Колетт. — Хватит. Я вам кое-что принесла, — она достала из сумки три переплетенных распечатки и раздала им. — Мой роман.

Нэлл схватила свои экземпляр:

— Ты уже все дописала?

— Если два месяца восстанавливаться после операции, остается много времени на то, чтобы писать.

Нэлл стала листать распечатку:

— Хочу уже скорее почитать. А что сказала издатель Чарли?

— Я не хотела ничего говорить, пока не буду знать точно, но ей понравилось, — у Колетт заблестели глаза. — Они хотят напечатать мою книгу.

Ветер усилился, Нэлл открыла шампанское, Фрэнси воскликнула:

— Нужно было взять две бутылки!

Нэлл разлила шампанское по пластиковым бокалам, они чокнулись, как тут из-под ивового дерева, где сидели недавно родившие матери, раздался взрыв хохота.

— Меня тоже постоянно преследует эта мысль, — сказала женщина в красном сарафане. — Я вчера сидела на маникюре и вдруг в панике вскочила, мне показалось, я оставила ребенка на улице в автомобильном креслице. Она была дома со свекровью. Маникюр был испорчен. Мне кажется, я с ума схожу.

Фрэнси посмотрела в их сторону и негромко рассмеялась:

— Молодые мамы. — Она достала Амелию из слинга. — Спина жутко болит, кто хочет подержать?

— Я, — сказала Колетт и взяла ребенка. Она зарылась губами в темные кудряшки Амелии. — Вот скажите, разве что-нибудь пахнет вкуснее, чем новорожденный ребенок?

— Твой торт. — Фрэнси посмотрела на Нэлл. — Ты решила всю книгу сейчас прочитать?

Нэлл положила распечатку на покрывало перед собой:

— Нет, завтра. Я поеду на поезде в Вашингтон. — Она откинула отросшие до плеч волосы, которым вернулся их естественный оттенок. — Мы организуем конференцию на тему оплачиваемого декретного отпуска.

Она уже давно назад уволилась из «Саймон Френч» и стала исполнительным директором «Женщин за равноправие».

— Вы только послушайте, — вновь заговорила она.

Уинни очень старалась слушать, но ей было сложно сосредоточиться, внимание ее было сконцентрировано на матерях, сидевших под ивой. Женщина в красном сарафане поднялась с покрывала и пошла к коляскам, стоявшим рядом.

— Девочки, а вы читали вчера статью про пеленание? — обратилась она к остальным, заглядывая в коляску. — Говорят, некоторые исследования доказали, что оно может вызывать синдром внезапной детской смерти.

— Да ерунда это. Я сейчас читаю книгу, там написано наоборот.

Уинни повернулась к Фрэнси, та собиралась отрезать себе еще кусок торта, но вдруг замерла с ножом в руке, почувствовав, что вокруг них нарастает волнение. Посреди лужайки стояла женщина и кричала.

— Лола! — женщина бегала кругами, приложив руки рупором ко рту.

К ней подбежал мужчина: