Идеальная мать - Эйми Моллой (2019)

Она любила Лоуэла, он был хорошим мужем и добрым человеком. Но все-таки. Почему она не выбрала такого мужа, как у большинства «Майских матерей»? Такого, как Чарли, которому по средствам шикарная квартира рядом с парком. Который бесконечно выкладывает на «Фейсбуке» фотографии Колетт и Поппи с нежными подписями про то, какие они красивые и как ему с ними повезло. Или такого, как у Скарлет. Штатный университетский профессор, купил большой дом в пригороде, у него достаточно денег, чтобы Скарлет спокойно сидела дома. Скарлет однажды рассказала, что он старается вернуться домой к шести, чтобы вместе поужинать, искупать ребенка и помочь его уложить. Лоуэл был вообще не такой: он все время работал, дела шли не очень, он уже не раз говорил, что Фрэнси тоже надо как-то зарабатывать. Это он придумал, что нужно устроить встречу «Майских матерей» и бесплатно пофотографировать младенцев, чтобы сделать портфолио, а потом зарабатывать, делая детские портреты (как-то раз она мимоходом упомянула, что ей это интересно).

Через пятнадцать минут она, сгибаясь под тяжестью камеры и детской сумки, подошла к иве. Ее кудри увлажнились и разлохматились. Колетт уже была на месте и раскладывала покрывало. На ней было короткое голубое платье, волосы заплетены в косу «рыбий хвост». Фрэнси не понимала, как у Колетт получается всегда так хорошо и аккуратно выглядеть. Фрэнси даже не была уверена, почистила ли она утром зубы.

— А Нэлл не звонила? — спросила Фрэнси, поставив коляску в тень.

— Пока нет, — Колетт открыла коробку с мини-маффинами и предложила Фрэнси. — Она обещала позвонить в обеденный перерыв. Надеюсь, ее первый день идет хорошо.

Следующим пришел Одди. Когда он снял очки, женщины увидели, что у него красные глаза.

— С тобой все хорошо? — спросила Колетт.

— Ага, — он отвел глаза. — Аллергия разыгралась из-за жары, жуть просто.

Потом стали приходить остальные, Фрэнси никого из них не знала: они ни разу не удосужились прийти на встречу, где не было обещано бесплатных фотографий. Женщины осторожно подходили к дереву и спрашивали, тут ли будет встреча «Майских матерей». А тех, кого Фрэнси рассчитывала повидать, не было — ни Юко, ни Скарлет, ни Джеммы. Она старалась не показывать своего разочарования и стала устанавливать оборудование для портретной съемки, которое принесла с собой. Она по очереди приглашала всех фотографироваться. Раньше она никогда не снимала детей, но теперь бесстрашно взялась за дело, чтобы отвлечься от забот и не думать о проблемах с деньгами, о Лоуэле и той картине, которую описала Антония Фрэмингам: Мидас, который лежит в страхе и одиночестве и скучает по матери.

— Понимаю, все это очень страшно, но есть какие-то новости о Мидасе? — спросил кто-то за ее спиной.

— Я полтора часа сидела в очереди к педиатру, а телефон разрядился, — сказала одна из мам. — Что-нибудь стало известно?

Фрэнси попыталась не обращать на них внимания, сосредоточиться на свете и тени, на том, чтобы сладить с непослушным, капризным младенцем, с которым она работала в тот момент.

— Сегодня утром допросили этого врача из Методисткой больницы, ну этого, которого 4 июля приняли за Боди Могаро. Он закончил Гарвардскую медицинскую школу, был лучшим в своем выпуске. Оказалось, он не «вел себя неадекватно». Он громко выкрикивал инструкции дежурным врачам. Там была молодая мать в критической состоянии. Она вчера умерла.

— Как это печально.

— С этим Боди Могаро тоже возмутительная история, — добавил кто-то. — Его жена дала интервью. Все пишут, что они только недавно приехали из Йемена, а у них на самом деле американское гражданство. Она из Коннектикута.

— У меня мама ни слову не поверила, — засмеялась одна из мам. — Хотя надо признать, что ее единственный источник информации это Патриция Истина, так что не знаю, насколько ей можно доверять.

— До сих пор не верится. Ведь это могло случиться с любой из нас.