Меморист - М. Дж. Роуз (2013)

— Пожалуйста, Сунил, удели мне хотя бы несколько минут. — Девадас заставил себя держаться робко, заискивающе, понимая, что в этом его единственная надежда.

— Ну, только если ты захочешь прогуляться со мной. Мне нужно собрать хворост, — сказал отец Оханы, направляясь к берегу реки, к роще священных деревьев Ашоки, высоких и стройных, словно часовые.

Следуя за Сунилом, Девадас помогал старику собирать ветки и сучья, которые должны были потребоваться ему сегодня, чтобы разжечь огонь в алтаре. Хотя еще было темно, дынно-желтые цветы на деревьях сияли ярко, словно подсвеченные изнутри, а в воздухе от них стоял такой сильный аромат, что Девадас ощутил тошноту. Говорили, что если настоять эти цветы в воде, а потом ее выпить, то это защитит от горя. У всех целителей были наготове кувшины с настоем.

— Ты по-прежнему собираешься сегодня на рассвете принести свою дочь в жертву богам? — наконец спросил Девадас.

— А тебе какое дело до этого? Ты, чье имя означает «слуга богов», осмеливаешься приставать ко мне с расспросами в этот священный день?

Через несколько часов сюда соберутся издалека люди, чтобы отпраздновать начало нового времени года, однако пока что еще никого не было. Девадас понимал, что ему лучше говорить без свидетелей.

— Я пришел тебя предупредить: если ты принесешь Охану в жертву богам, тем самым ты их смертельно оскорбишь, и они обрушат свой гнев на тебя и на всю деревню.

Эти слова солью обожгли язык Девадасу, но он понимал, что только так можно изменить судьбу девушки.

— И почему же это? — насмешливо спросил старик.

— Потому что богам нужна девственница.

Сунил выпрямился. Его лицо исказилось в холодной ярости.

— Что ты хочешь сказать?

— Охана не девственница.

— Да как ты смеешь?..

— Я говорю только то, в чем могу поручиться.

Старик застыл неподвижно, словно высокие горы на горизонте.

— Откуда тебе это известно?

— Потому что я тот самый мужчина, кто сделал это с твоей дочерью, — прошептал Девадас, чувствуя стыд, но не за то, что было у них с Оханой, а за то, что сейчас он осквернил эти драгоценные мгновения, сказав о них обыденными словами.

Вода нежно набегала на берега Инда. Высоко в небе взмахнула крыльями пролетающая птица. Вдалеке грозно залаяла собака.

— Моя дочь… — Каждое слово давалось Сунилу с огромным трудом, угрожая взорваться во рту. Сглотнув подступивший к горлу клубок, он начал сначала: — Моя дочь еще маленькой девочкой была обещана другому мужчине… — Старик умолк, стараясь осмыслить новую информацию. — Моя дочь была обещана другому, а ты ее взял? Ты, у которого есть молодая жена и собственные дети?

Ну, и как он мог оправдать свои поступки? Даже изгнанный из дома жены, Девадас по-прежнему оставался женатым мужчиной. Ну, и как он мог объяснить, что значила для него близость с Оханой? Как он чувствовал, что его душа с момента самого первого воплощения ждала встречи с ней? Но разве имело какой-либо смысл что-то объяснять? Нет, не имело. Девадас увидел в глазах старика, что добился желаемого. Сунил ему поверил. Жизнь Оханы спасена.