Великое зло - М. Дж. Роуз (2015)

Тот ответил кивком. Напряжение между братьями, вчера замеченное Жас, нынче никуда не делось.

Яркий свет дня придавал их чертам бо́льшую определенность, чем вчера, в приглушенном полумраке бара. И девушка поразилась, до какой степени они, оказывается, похожи. Оба одинаково сложены, лица хорошей лепки. Только у Эша светлее оттенок кожи и волос, он кажется моложе. И не таким опустошенным. Не таким измученным. Голубые глаза – почти того же цвета, что у брата, но в них больше жизни. Как если бы судьба еще не ломала его.

– Чему я обязан удовольствию твоего визита?

– Я позвонил в галерею, и Саманта сказала, куда вы отправились. Мне нужно с тобой поговорить. Отойдем на минуту?

– Нет уж, давай здесь. Бросать леди в одиночестве – фу, как грубо… Садись. Я тебя внимательно слушаю. И пусть Жас тоже послушает.

Пока Эш устраивался за столом, подошел официант.

– Я не буду обедать. Только чашку кофе, пожалуйста. Черного.

– Да, сэр.

Проводив глазами официанта, Эш пояснил:

– Я хочу поговорить о галерее.

– Отлично, говори.

– Ко мне обратилась женщина по имени Элизабет Тиммонсон. Она ведь связывалась с тобой насчет Ренуара? Почему ты прервал переговоры?

– Там сложная переписка, Эш. Раньше все оформлялось, как надо, а сейчас…

Конец предложения повис в воздухе.

– Если бы ты нанял кого-нибудь вместо…

У Тео сорвался голос.

– Я не намерен искать нового секретаря.

Похоже, подумала Жас, смерть жены, работавшей вместе с Тео в реставрационных проектах, оставила многие дела в подвешенном состоянии.

Она встала.

– Извините, я на минутку.

Девушка надеялась, что к моменту ее возвращения их препирательства закончатся.

Но через пять минут братья все еще спорили о том же.

– Это очень непростое дело, – горячился Тео. – В нашей документации есть квитанция о продаже.

– По утверждению Тиммонсон, клиент заявил, что его дед, продавший нам картину в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, действовал под давлением и…

– Я знаю право в этой области, Эш. И уже говорил тебе – письма не являются доказательством давления. В данном случае как раз наоборот. Он продал нам Ренуара, добавил несколько тысяч фунтов и приобрел Дюрера.

– Ну, значит, все ясно, никаких проблем. Но почему ты оборвал переписку? Люди же не могут сидеть и ждать, пока ты переживешь утрату. Мы все скорбим о Наоми…

– Не смей произносить ее имя! – Тео цедил слова сквозь зубы так тихо, что Жас едва разбирала. – Тебе ли говорить? Стыд не грызет?

Эш повернулся к Жас:

– Было очень приятно снова увидеться с вами. Простите, что при таких нерадостных обстоятельствах. Может быть, пока вы здесь, я смогу показать вам остров: мое представление очень отличается от представления Тео…

– Слушай, уйди, – вмешался Тео. – Как я веду бизнес в галерее, тебя не касается.

– Ну уж нет. Все, что делается от имени Гаспаров, касается нас обоих. Скандал в галерее сильно отразится на репутации банка. Мы не можем себе позволить сидеть и не вмешиваться.

Он достал из кармана листок бумаги и протянул брату.

– Тиммонсон ждет твоего звонка. Она планирует приехать на остров и разобраться с документами. Когда договоритесь, дай мне знать, я бы тоже хотел присутствовать на встрече. Нужно убедиться, что этот случай не приведет к скандалу. Если есть хотя бы какие-то сомнения в законности приобретения картины, они касаются всей семьи.

Эш повернулся к девушке:

– Еще раз извините, что помешал вам обедать.

Он встал и, не простившись с братом, вышел.

Когда Эш скрылся за дверью, Тео повернулся к Жас:

– Я тоже прошу прощения.

Он поднял стакан и залпом допил все, что там оставалось. Некоторое время посидел, погрузившись в мысли. Посмотрел на часы. А когда повернулся к девушке, следов раздражения и злости на его лице больше не было.