Святотатство - Джон Робертс (2012)

— Сознаете ли вы, что в случае, если один из вас умертвил бы другого в присутствии жрицы богини Весты, выжившего ожидала бы весьма печальная участь? Если вы забыли об этом, напомню: его вывели бы за пределы городских стен и засекли до смерти прутьями. Лишь немногие государственные преступления ныне караются столь тяжким наказанием, и оскорбление весталки — одно из них.

— В таком случае, — произнес я, кивнув в сторону ликторов, — мне следует поблагодарить этих добрых граждан за то, что они помешали мне убить эту омерзительную гадюку.

— К счастью для тебя, ты нарушил ход заседания, где разбиралось дело о вымогательстве, — изрек Октавий. — Если бы ты ворвался на заседание о совершенном насилии, то немедленно оказался бы на месте обвиняемого и был осужден.

Это было откровенным преувеличением. Началу всякого судебного процесса неизменно предшествовала длительная волокита — принесение клятв, объявление о поручительстве и тому подобное.

— Вы оба уже не в первый раз замечены в нарушении общественного порядка, — продолжал претор. — Вы представляете угрозу спокойствию и безопасности всех римских граждан!

— Протестую! — завопил я. — Я всего лишь защищал собственную жизнь…

— Молчать! — рявкнул Октавий.

Он поднял голову и обвел взглядом Форум.

— Где цензор Метелл? — вопросил он, жестом приказывая одному из ликторов подойти. — О, вижу, он стоит у статуи Суллы. Приведи его.

Ликтор бросился исполнять приказание и вскоре вернулся с моим отцом. Судя по гневному взгляду, который отец бросил на меня, ликтор дал ему исчерпывающий отчет о моих подвигах.

— Что ты хочешь от меня, благородный претор? — спросил отец.

— Цензор Метелл, я намерен предъявить твоему сыну обвинение в нарушении общественного порядка и ношении оружия в пределах померия. Я намерен также свериться с книгами законов, дабы узнать, возможно ли предъявить ему обвинение в оскорблении суда. Подобные же обвинения я намерен предъявить и Публию Клодию, но прежде следует установить, обеспечивает ли должность квестора, которую он в настоящее время исполняет, неприкосновенность в подобных случаях. Ты готов взять на поруки Деция Младшего, если я отпущу его под твою ответственность?

— Готов, — ответил отец.

— Тогда забери его. Я пошлю в лагерь Помпея за старшим братом Клодия, Аппием. Следует во что бы то ни стало разлучить этих двоих, твоего сына и его недруга. Иначе, начав с оскорбления римского суда, они кончат тем, что сровняют город с землей.

Вне всякого сомнения, Октавий был наделен чувством юмора.

— Обещаю, что в назначенный день мой сын явится на заседание суда, — заявил отец. — Ни один римлянин не может быть выше закона.

— Кажется, эти двое думают иначе, — сухо заметил Октавий.

Ликторы выпустили меня, и я наклонился, чтобы поднять оружие. Теперь, когда обвинение было предъявлено, не имело значения, оставлю ли я при себе кинжал и цестус. Мы с Клодием злобно переглянулись на прощание, и я побрел прочь вслед за отцом.

— Ты всегда отличался прискорбным безрассудством, — процедил отец, когда мы пересекали Форум. — Но нынешняя твоя выходка превзошла все прежние. Надо было лишиться последнего разума, чтобы попытаться убить Клодия на заседании суда, под самым носом претора!

— Я боялся, другого шанса у меня не будет, — буркнул я.

— Тебе, кажется, было ясно сказано, что от Клодия следует держаться подальше, — бросил отец.

— Я так и делал, — предпринял я попытку оправдаться. — Клодий сам меня выследил. Приказал своим людям схватить меня. Их, кстати, было не меньше дюжины. Мне пришлось спасаться бегством. А когда Клодий меня настиг, драки было не избежать.

— Подозреваю, что запекшаяся кровь на твоем кинжале принадлежит не Клодию. Но чья эта кровь? Я счел за благо не задавать подобный вопрос в присутствии претора.

Позабыв о ране, я пожал плечами, и боль немедленно пронзила меня стрелой.