Сделка - Джоан Вулф

— Значит, завтра? — повторил Сэм Уотсон.

Я очнулась.

— Пожалуй, сделаем небольшой перерыв, мистер Уотсон, — сказала я виноватым тоном. — У меня будут дела. Надеюсь, не возражаете?

— Ну что вы, миссис Сандерс! Какие могут быть разговоры? Только я буду скучать без вас… и без Самсона. Так и знайте! — Он улыбнулся, показывая превосходные зубы. — Не забудьте послать мне весточку, когда сможете продолжить занятия.

Я ответила улыбкой. Мне нравился Сэм Уотсон. Как и Элберт Коул, он всего добился сам, только в отличие от Коула был человеком с достаточно широким кругозором, не озабоченным постоянным приумножением своего богатства. Он понимал, так по крайней мере мне казалось, что помимо денег в жизни есть и другие ценности — качество, которое, боюсь, не так уж часто встречается у людей, пробившихся наверх, в полном смысле этого слова, из сточных канав Лондона. Да и не только у них…

Сэм Уотсон был из тех, кто упорно занимался самовоспитанием. Он учился не только верховой езде и танцам, но и, насколько я знала, брал уроки правильного английского языка, чтобы избавиться от привычного для низкого сословия жаргона. В нем чувствовалась страсть исследователя жизни, искателя приключений; этим он мне напоминал моего Томми.

Сейчас он ловко перескочил через ограду выгона и приблизился к Сэйвилу, который был чуть ли не на голову выше него.

— Всего хорошего, милорд, — сказал Сэм спокойно и с достоинством. — Приятно было познакомиться.

Губы Сэйвила дрогнули в улыбке.

— И я был рад встретить вас, мистер Уотсон, — ответил граф подчеркнуто любезно.

Когда Уотсон отошел достаточно далеко, туда, где стояла его коляска, я резко повернулась к Сэйвилу:

— Должна заметить, милорд, что мистер Уотсон один из немногих моих учеников. Он достаточно надежный клиент и, уж извините за подробности, хорошо оплачивает уроки. Я не заставляю вас водить с ним компанию, но могли бы по крайней мере соблюсти вежливость.

— Я был вежлив, черт меня возьми! — ответил Сэйвил.

Я фыркнула:

— Мне так не показалось, милорд!

К нам приближался немного озабоченный Джон Гроув, конюх графа.

— У нас тут двухколесный экипаж, миссис Сандерс, — начал он, — да пара лошадок. И еще одна, чтобы вашей Марии не скучно было трусить до Эпсома. В конюшне найдется место для троих?

— Конечно, Джон. Мои пони проведут ночь здесь, на лужайке. Можете ставить лошадей в стойла.

Мы с графом обогнули конюшню и вышли на дорогу к дому как раз в тот момент, когда из открытых ворот выезжал красивый модный фаэтон, в который были впряжены две великолепные серые лошади. Правил ими не кто иной, как Сэм Уотсон.

— Он делает это очень ловко, — бесстрастно заметил Сэйвил.

— Он вообще незаурядный человек, — парировала я.

— Вы знаете его не только как ученика?

— Да, — ответила я. — Такого человека приятно иметь соседом.

Мне почудилось неодобрение в глазах графа, поэтому я сказала, возможно, с чрезмерной горячностью:

— Конечно, вы вознесены слишком высоко и не захотите даже в одной комнате находиться с такими, как Сэм Уотсон, но я, милорд, живу по-другому.

Его губы сложились в горестную улыбку.

— Я не говорил ничего подобного, миссис Сандерс.

— Но я видела своими глазами, милорд! Вы сразу выказали ему свое презрение, потому что он для вас всего-навсего «сит»!

— Что такое «сит», мама? — спросил Никки.

Боже мой, ребенок, оказывается, вникает в наш разговор!

— Так, мой дорогой, — ответила я, — называют человека, который зарабатывает деньги в лондонском Сити. С помощью различных банковских операций. — Я помолчала, ожидая нового вопроса, и добавила разъяснение, по моему разумению, более понятное для Никки:

— Некоторые люди презирают их за то, что родители у них бедны, не имеют ни поместий, ни земель, за то, что они необразованны. А ведь все это не их вина.