Роковой мужчина - Элизабет Торнтон

— Он и не возвращался. Потому-то нам и стоит убраться отсюда. Вряд ли он так задержался бы только для того, чтобы добыть лошадей.

Розамунда могла лишь гадать, хорошая это новость или плохая.

— Значит ли это, что вы меня отпустите? — медленно спросила она.

Мэйтленд уже метался между буфетом и кроватью, запихивая вещи в седельную сумку. Даже не оглянувшись на Розамунду, он резко бросил:

— Вряд ли. Ты приведешь сюда полицию.

— Но вы же сказали, что оставите меня на почтовой станции!

— Я отвез бы тебя туда, если б у нас были лошади, а лошадей должен был доставить Харпер. Без него этот план неосуществим. Придется нам искать другой выход.

Всего лишь минуту назад Розамунда чувствовала себя почти в безопасности, и вот уже все ее надежды рухнули. Точь-в-точь как на детских качелях: только что она была наверху, а миг спустя летела в бездну.

— А если я дам слово, что не стану ничего сообщать властям?

Вот теперь Мэйтленд все-таки взглянул на нее.

— И с какой стати я должен тебе верить?

Розамунда надменно вскинула голову.

— Да потому что я — Девэр!

Ричард хотел уже ответить резкостью, но передумал, увидев ее лицо. Розамунда держалась гордо, но за гордостью таился самый обыкновенный страх.

Еще бы ей не бояться! Ведь она уверена, что ее похитил убийца. Стало быть, от него можно ждать самого худшего. Само собой, она поклянется чем угодно, лишь бы поскорей избавиться от него!

Ричарда удивляло лишь то, что в глубине души ему отчаянно хотелось ей верить.

Как можно мягче он ответил:

— Я не могу отпустить тебя, покуда не буду уверен, что намного обогнал своих преследователей, но, если ты дашь слово, что не попытаешься бежать, я спрячу пистолет и не стану тебя связывать.

Казалось, Розамунда вот-вот согласится на эти условия… но тут она покачала головой.

— Для нас, Девэров, наше слово свято, — сказала она. — А что свято для тебя, Ричард Мэйтленд?

Эти слова ужалили его в самое сердце. Всю свою жизнь Ричард посвятил служению Англии, а теперь Англия отвернулась от него. И с какой стати ему ожидать большего от этой высокомерной девчонки?

Розамунда не верит ему. Что ж, пускай, он-то ведь тоже ей не верит. Она, в сущности, сама подтвердила, что ей нельзя доверять. И отлично! Пусть Ричард Мэйтленд так и останется для нее безжалостным похитителем и кровожадным убийцей.

Ричард криво усмехнулся краешком рта.

— Моя жизнь, — сказал он, отвечая на ее вопрос. — И я советую тебе хорошенько это запомнить.

Розамунда молча смотрела, как он снова принялся укладывать вещи. Ее не оставляло странное ощущение, словно она в чем-то виновата перед этим человеком. Что за чушь! Это ведь Мэйтленд похитил, оскорбил, даже ударил ее. Он убийца, и ему нельзя доверять.

Отчего же ей тогда так перед ним неловко?

— Как ты намерен со мной поступить? — негромко спросила она.

— Что-нибудь придумаю.

Эти зловещие слова, произнесенные таким безразличным тоном, сразу все расставили по местам. Итак, для Ричарда Мэйтленда свята лишь его собственная жизнь, и ей, Розамунде, надлежит хорошенько это запомнить!

Она прикусила губу, стараясь не думать о том, чем может закончиться для нее это приключение, и содрогнулась, вспомнив об отце. Сейчас он, наверное, уже знает, что ее похитили, и сходит с ума от тревоги. И братья тоже.

Розамунда глянула в окно. Скоро совсем стемнеет. Что же, в темноте ей скорее подвернется случай бежать.

5