Чужие грехи - Энн Стюарт (1996)

Руки Джеймса обхватили Энни и стиснули, как клещи, в следующую секунду ее тело оказалось крепко прижатым к торсу Джеймса. Она даже не успела толком поцеловать его — прикосновение ее губ вызвало настоящую бурю. Каждой клеточкой своего тела она ощущала бушевавший в нем огонь, взрывную энергию мышц, кипящую страсть, захлестнувшее Джеймса звериное возбуждение. Энни казалось, что ее увлек и поглотил гигантский водоворот, завертел волчком вихрь всесокрушающего смерча. Она не могла даже шевельнуться, целиком отдаваясь этому безумному поцелую. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Руки Джеймса скользнули вниз по ее бедрам, он приподнял Энни, прижал к своим чреслам, и она сразу ощутила, насколько он возбужден, почувствовала, как волны неодолимого желания сотрясают его мощное тело.

Энни не замечала гула голосов вокруг, не слышала подбадривающих возгласов и даже аплодисментов. Лишь отдаленное эхо доносилось откуда-то со стороны. В эти минуты для нее на всем белом свете не осталось никого, кроме Джеймса — его губ, его рук, его тела…

Но внезапно он разжал объятия и отступил на несколько шагов, мгновенно разорвав их единство — и физическое, и духовное. Энни не знала, что ей делать — кричать ли на него, царапаться и молотить кулачками или умолять забрать ее с собой, увезти в машине, завести в какую-нибудь темную аллею, куда угодно…

Однако Джеймс наверняка и слушать ее не стал бы. Энни поняла это в тот миг, когда увидела его лицо — снова абсолютно непроницаемое. Лицо старого друга семьи, который не только в жизни к ней не прикасался, но и помыслов таких не имел.

И Энни не стала унижать себя бессмысленной мольбой. Собрав воедино остатки достоинства и чувства юмора, она заставила себя усмехнуться:

— Нам бы следовало чаще прощаться с вами, Джеймс.

Ответный взгляд его был суров и холоден, как северный ветер.

— В этой жизни я и без того уже прощался куда больше, чем следовало, — холодно заметил он и, повернувшись, зашагал прочь.

Ах, какие только мечты не вынашивала с тех пор Энни! В течение всего полета до Бостона ее согревали воспоминания об их прощальном поцелуе. И не только во время полета, но и потом, еще несколько недель, она не могла вспоминать о нем без мучительно сладостного трепета. И приближающееся Рождество ожидала поэтому со смешанным чувством тревоги и радости. На Рождество она приедет домой на целый месяц и сможет постоянно видеться с Джеймсом, поскольку он, потеряв собственную семью, всегда проводил рождественские праздники с ними. Энни твердо решила, что единственный раз в жизни ослушается отца, разрушит нелепые бастионы, которые возвел вокруг себя Джеймс, и насладится каждым мгновением их близости!

Однако Джеймс так и не приехал к ним на Рождество — впервые за последние четырнадцать лет. Уин уклончиво объяснил, что Джеймс улетел по делам в Европу. Однако Энни не успела даже обвинить его во вмешательстве в ее личную жизнь, поскольку отец в тот же вечер представил ей Мартина Полсена.

Мартин оказался живым воплощением ее девичьих грез и мечтаний. Идеальный мужчина, он полностью удовлетворял ее в постели, никогда не пугал, ничего не требовал и в конце концов настолько очаровал, что Энни позабыла обо всем на свете.

Уже в июне они сочетались браком. На свадьбе присутствовал и Джеймс, который выглядел старше обычного и держался отчужденно. Как ни странно, Энни и не вспомнила, что еще недавно пылала к нему почти безумной страстью. Она даже разок станцевала с ним и сама подставила щеку для поздравительного поцелуя.

А три года спустя, когда гипнотический туман рассеялся, Энни поняла, что все это время прожила впустую. Уин сам помог ей оформить развод, избежав лишней шумихи. И Энни зажила одна, не оглядываясь на прошлое…