Непростая история - Константин Лапин (1961)

Копировщица Люда, бледнея от собственной смелости, объявила, что ей ужасно надоело видеть всюду дома из кирпича, одного кирпича, только кирпича. Тут не выдержал тихий Шитиков. Бросив карандаш, сцепив за спиной руки, чертежник с трагическим выражением зашагал по комнате. Весь его вид говорил: он не может, не желает, просто отказывается работать в таких условиях!

Минут за пять до конца работы Кирилл зашел к секретарю комсомольской организации треста Бельской, которую все звали по имени — Лилей. Она работала инженером-сметчиком проектного отдела.

Уперев коленки в стол и раскачиваясь в этом несколько рискованном положении, черноволосая, коротко стриженная девушка подняла глаза на вошедшего: круги роговой оправы очков казались еще больше на маленьком белом лице. Она выглядела такой тихой, такой интеллигентной — мухи не обидит. Но Кириллу уже пришлось наблюдать на собрании, какого жару она задала предпостройкома Жильцову, когда тот неосторожно посоветовал проектировщикам не совать нос в производство.

То, что по вечерам из открытых окон нового клуба строителей доносились звуки труб и флейты, то, что активно работали кружки английского, французского, китайского языков, то, что коллектив самодеятельности стройтреста вышел на первое место в районе, было немалой заслугой комсомольского вожака Лили Бельской, принесшей в трест нерастраченный задор шумной и полнокровной студенческой жизни. Но началось самое глухое время — время летних отпусков. Лиля ломала голову над тем, как оживить работу среди молодежи.

Волнуемый событиями дня, Кирилл рассказывал о подмостях.

— По-моему, ты, Малышев, пришел не по адресу. Это дело администрации, БРИЗа. Может быть, следует объявить открытый конкурс на лучшие подмости для каменщиков? С премиями.

Честное слово, у Лили светлая голова! Именно конкурс — как он не подумал об этом? Он и сам первый подаст свой проект.

— У тебя все, Малышев? Тогда у меня вопрос: какое у тебя комсомольское поручение?

— Так я ж недавно пришел в трест.

— И я здесь не с рождения. — Лиля так сильно оттолкнулась от стола, что едва не потеряла равновесие. Это настроило девушку на более серьезный лад. Протерев большим пальцем стекла очков изнутри, она сказала: — Мало бываем в общежитиях строителей, Малышев. А у меня сигнал: снова случай пьянки. Может, проведешь беседу в общежитии?

— В такую жару?.. Сейчас плавать нужно, а не беседовать.

Лиля шлепнула себя ладошкой по голове.

— Стоп, это идея! Сам-то ты, Малышев, умеешь плавать?

— Немножко! — поскромничал он.

— Вот и организуй секцию плавания. Меня первую пиши. — Аккуратная Лиля вынула из стола тетрадь, в которую записывала комсомольские поручения, сделала в ней пометку. — Только помни: предложил организовать секцию ты, а спрашивать с тебя будем мы, комитет. Ясно?

— Ты бы, Лиля, лучше утку спросила: хочет ли она плавать? — загадочно ухмыльнулся Кирилл.

Знал бы секретарь комитета, что о водной станции он вспомнил еще и потому, что там бывала Лера. Весь день он думал, как ее разыскать. Лучше повода не придумать.

Дома за обедом Кирилл казался озабоченным, он даже не доел свой любимый кисель.

— Ты здоров, сынок? — осторожно спросила мать.

— Угу! — Он встал из-за стола. — Спасибо за питание!

— А я-то, дура, старалась, — обиделась Варя. — Цветную капусту достала, кисель сварила. Ничего не оценил.

— Еще как оценил-то, Варвар... Кисель — чудо! Просто у меня аппетита нет. И дела есть кое-какие...

В открытое окно парусом вдувалась занавеска, порывы ветра доносили с бульвара духовую музыку. Он закрыл окно — стало душно. Черт с ним, пусть лучше вальсы, чем жара!

На столе лежал успевший пожелтеть на солнце набросок совка для разгрузки машин. Кирилл сделал чертеж еще в первые дни работы в тресте, под свежим впечатлением того, как на его глазах опорожнился грузовик, вывозивший мусор. Позже он занялся своей поэмой, и совок показался такой чепухой.