Непростая история - Константин Лапин (1961)

Он мог бы сообщить Лере кое-что любопытное об Одинцове, например, рассказать, как однажды, вернувшись после работы в отдел за оставленной книжкой, застал конец весьма бурного объяснения. Пунцовая, с заплаканными глазами Люда теребила край своего кружевного платочка, в то время как инженер с насмешливой учтивостью выговаривал ей за что-то. На следующий день в «мужском разговоре» Одинцов пожаловался Кириллу: он просто не знает, что делать с этой девицей. Разве он виноват, что Люда по уши влюбилась в него?!. Но Лера не назвала имени Одинцова, — зачем ему рассказывать эту историю.

— Ужасно глупый разговор мы завели. Это я начала, прости, Кирюша! Ну что ты можешь знать об Юлькином знакомом?

— Опять Юлька? — На миг ему показалось, что Лера и впрямь имела в виду не себя. — Хоть бы увидеть ее...

— Она тебе, наверно, не понравится... Ну, досказывай о своем старичке со смешной фамилией.

— Нет, Пасько мы на сегодня оставим в покое. Это слишком хороший человек, чтобы говорить о нем походя.

— Слишком хороший? — повторила она, словно проверяя эти слова на слух. — Может быть, и ты для меня слишком хороший? Или просто слишком молодой?

— Последний недостаток пройдет с годами.

— Все пройдет с годами... Может быть, через год ты и не вспомнишь меня...

— Послушай, Лера, а хочешь, расстанемся на год? И ровно через год, вот на этом месте, я повторю тебе все, все, что говорю сейчас. — Утверждая это, он был совершенно уверен, что выдержит любое испытание.

А Лера прижалась лицом к его плечу, быстро заговорила:

— Не хочу! Слышишь: не хочу! Не говори, что ты можешь так долго со мной не видеться. Что год — в один день все может перевернуться. Прошу, не отпускай меня от себя!

Встревоженный Кирилл не мог понять, что с ней происходит.

— Я пошутил, Лерочка, никуда я тебя от себя не отпущу. Разве что в отпуск, к родне твоей.

— И к ним не хочу! Чего я там не видела, в глуши?

Он гладил ее, словно маленькую девочку, по голове. Лера поймала его руку, прижалась к ней губами.

— Такая большая рука. Добрая и умная. Научи меня быть умной, Кирилл! И сильной.

...Воскресный день Лера провела в городе; нужно было запастись продуктами на дорогу, купить подарки домашним. Кирилл стоял в очередях, нес ее авоську, раздувшуюся от покупок. Увидала бы Варя в эти минуты своего гордого брата, еще подростком заявившего, что он предпочтет голодную смерть хождению по магазинам!

Вот Лера задержалась у витрины ювелирного магазина.

— Ах, какой тут лежал перстенек! Наверно, его давно продали... Нет, вот он! — Девушка показала на золотое колечко с аметистом: камень отбрасывал фиолетовый огонек на бархатную подушечку. — Когда-то я смогу носить такое?

Будь у Кирилла лишние деньги, он, не задумываясь, надел бы ей колечко на палец. А давно ли он считал кольца глупым буржуазным пережитком!

Но если Кирилл только мечтал о подарке, то Антонина Ивановна сумела приготовить свой. С утра она строго-настрого наказала сыну, чтобы он привел Леру хоть на минутку. Когда они с девушкой поднялись с покупками на пятый этаж и усталая Лера опустилась на стул, мать торжественно вынесла из своей комнаты новое голубое платье.

Как рукой сняло Лерину усталость, едва она, уступая уговорам Антонины Ивановны, примерила платье. Даже Варя была вынуждена признать, что ее подруга Таня, первая красавица их класса, померкла в эту минуту перед Лерой. Антонина Ивановна, неважно чувствовавшая себя последнее время, оживилась.

— Чудесно, просто чудесно! — повторяла девушка, не уставая поворачиваться перед зеркалом. — Даже снимать не хочется.

— А зачем снимать? В руках оно больше помнется.

Щеки Леры залил румянец. Она отлично понимала, что платье сшито для нее, но не могла, не должна была она принимать такой дорогой подарок. Кто она, собственно. Кириллу?