В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Вечером они ели грибной суп и картофельное рагу, щедро запивая все вином.

Когда стаканы опустели, а стрекотание сверчков наполнило воздух музыкой, Виктор похлопал руками по животу и с довольным видом сказал:

— Извини, дорогая, но сегодня из меня будет никудышный любовник.

— Смотрите, — лениво кивая в сторону открытого окна, сказала Вера, — светлячки.

Она полулежала, опершись спиной о Герша. В дрожащем свете керосиновой лампы белое льняное платье, расшитое украинскими узорами, и блеск волос делали Веру похожей на гигантскую ночную бабочку. Герш притянул ее к себе и поцеловал в шею. В такие минуты, как эта, косоглазие придавало ему определенный шарм.

— Фи! — с притворным негодованием отстранилась Вера. — Ты пахнешь, как холостяк.

Герш только крепче прижал ее к себе.

— Пойдем купаться? — предложил он.

— Я объелся и утону, — заявил Виктор, но Нина рывком подняла его со стула.

— А я тебя спасу.

Река была совсем близко. Они спустились к воде. В просвете между ветвями неожиданно возник яркий диск луны. К поваленному дереву была привязана лодка, иногда они плавали в ней по реке. Нина уставилась на черную гладь реки, залюбовавшись игрою теней на ее поверхности. Женщины раздевались медленно, осторожно, а Аарон и Виктор, словно дети, сорвали с себя одежду и бросились в воду. Нина зашла в реку. Под ногами — податливый ил. Она зашла по пояс, нагнулась и, широко разведя руки в стороны, погрузилась в воду. Вода оказалась на удивление теплой. Нина нырнула. Вновь оказавшись на поверхности, она перевернулась на спину. Над нею распростерлось усыпанное крошечными точечками звезд ночное небо.

Звуки ночи. Крики сов. Стрекотание сверчков. Нина так и не смогла привыкнуть к этим звукам, таким тихим, едва уловимым по сравнению с шумом московских улиц, над которыми и днем и ночью звучат из репродукторов патриотические песни.

Герш вернулся за Верой, которая стояла у самой кромки воды.

— Иди. Не бойся, — позвал он.

Виктор подплыл к Нине. Его пальцы прикоснулись к ней, погладили кожу. Вера и Герш принялись брызгать друг на друга водой. Композитор насвистывал под нос мотив популярной песни.

Виктор запел:

— Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек…

Подсунув руки под спину Нины, он помогал ей держаться на воде.

— Я люблю, когда поют сверчки, — сказала она. — Словно весь мир принадлежит им.

Виктор немного помолчал, а потом сказал:

— Ты не знаешь, что это. Так звучит бесконечность.

Приятная истома растекалась по всему телу. Нина откинулась на руки мужа. Над ней было усыпанное звездами небо. Нина почувствовала бескрайность мира, который бесконечно простирается во все стороны, а она, Виктор, Герш и Вера — лишь микроскопически малые частицы мироздания. Она впервые ощутила приятное чувство отстраненности от самой себя. Бесконечность вселенной. Иллюзия полной свободы.

КНИГА ВТОРАЯ

Лот № 50

Диадема. Рейнский и австрийский горный хрусталь. Высота — 3/4 дюйма, диаметр — 5 1/2 дюймов. Посеребрена стерлинговым серебром. Гребешковые зубья на обоих концах диадемы. Цена — $ 800—1.000.

Глава девятая

В почтовом ящике, устроенном на кафедре иностранных языков для его личной корреспонденции, лежал сложенный вчетверо лист бумаги.

Сердце Григория встрепенулось. Неужели от нее? Нет, нет, тысячу раз нет… Смешно на это надеяться. Даже если Нина Ревская и напишет ему, то уж никак не записочку без конверта… Раздавленный паук… Это, должно быть, от Эвелины. Приглашение или еще что-нибудь в том же духе. Конец прошлой недели она была на научной конференции, но регулярно присылала ему по электронной почте сообщения. Григорий вспомнил, что Эвелина должна была вернуться вчера вечером.