В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

Ее партнером стал любимец публики Петр Рааде. Он отличался гордой осанкой и славился своими прыжками. Иногда она танцевала с не менее известным Юрием Липовичем. Четыре года назад, когда Сталин посетил Большой театр, Юрия пригласили в ложу к отцу народов. Эту историю Нина слышала много раз. Юрий подробнейшим образом описывал, как Сталин с крайне серьезным видом сидел за столом, а перед ним стояло блюдо, наполненное сваренными вкрутую яйцами.

— Он сказал мне, — рассказывал Юрий каждому, кто готов был его слушать, — что мой танец «задумчив, особенно в плечах».

Четыре года танцор старался извлечь хоть какой-нибудь смысл из похвалы вождя. Когда Юрий спросил у Нины ее мнение, балерина осмелилась предположить, что в словах вождя мало смысла. В конце концов, что еще можно ожидать от человека, не владеющего специальной терминологией?

— Просто он пытался подобрать нужные слова.

— Но ведь он наш вождь, — не согласился с ней Юрий. — Его слова всегда имеют глубокий смысл.

— Иосиф Виссарионович не танцор. Может, он просто не знал, как выразить свою мысль.

Юрий бросил на Нину косой взгляд. Она поступила крайне опрометчиво, намекая на то, что великий вождь не знает, о чем говорит.

— Я просто хотела сказать…

— Понимаю, но его слова обязаны иметь глубокий смысл.

Доверительная беседа с одним из самых знаменитых танцоров Большого театра дорогого стоит. Теперь Нина выступала в премьерах и получала восторженные письма поклонников. За спектаклями она наблюдала из просторной режиссерской ложи, сидя в красном кресле. Помимо этого ее жизнь мало в чем изменилась: бесконечные репетиции, спектакли и обязательные политинформации. Она, как прежде, сама пришивала сатиновые ленты к пуантам, вымачивала задники в теплой воде и упражняла голени. Обнаружив петельку на чулке, Нина маленьким крючком осторожно возвращала нитку на место. Свои выходные, припадавшие на понедельник, она проводила с мамой, а по вечерам спешила с одного концертного выступления на другое. Уже ночью Нина без сил падала в постель и мгновенно засыпала. Время, которое она проводила с Виктором, ограничилось ранним утром и поздним вечером. Иногда ей удавалась урвать несколько драгоценных часов свободного времени днем. Нина уже не была в курсе того, с кем встречается Полина и что происходит между Верой и Гершем. Ужинать в «Авроре» — водка, приправленный специями салат из редиски, холодное блюдо из сельдерея и свеклы со сметаной — не прекратили, вот только Нине редко выпадала возможность присоединиться к общей компании. Выступлений на сцене Большого театра поубавилось, но на смену им пришли правительственные и частные концерты, сольные выступления в кинотеатрах перед началом сеанса. Левые приработки давали ведущим балеринам больше, чем платило государство. Теперь в выходные дни и праздники Нина танцевала даже дольше, чем в будни. Приемы в честь какого-нибудь иностранного дипломата — вроде того, на котором Нина познакомилась с Виктором, — стали для нее привычными.

Нину перевели в другую гримерную — побольше и посветлее. Она располагалась на одном этаже со сценой. Ее соседкой стала еще одна молодая прима Большого. Вера и Полина не присутствовали на «церемонии прощания». Нина собрала в сумку содержимое своего туалетного столика и вешалки: одеколон, памятные безделушки, гетры, свитер, трико и колготы.

Она в последний раз взглянула на комнату, в которой осуществились ее мечты как о балете, так и о романтической любви. Какая теснота и убожество! Электрическая лампочка без абажура и ободранные стены. Зеркало туалетного столика Полины больше не украшали пожелтевшие газетные вырезки о водолечении. Под влиянием Веры она стала приверженцем менее сложных рецептов красоты. Впрочем, Нина сомневалась, что ланолиновое мыло и чуть теплая вода вполне могут превратить Полину в красавицу.